Часов в одиннадцать Максим добрался до места, успев по пути перехватить чашку кофе с автомобильчика на набережной. Поиски прощального подарка к тому моменту стали просто идеей фикс. Такое с Максом периодически случалось: вроде бы проходная идея захватывала сознание, на короткое время замыкая весь круг мыслей на себя, вынуждая активно действовать, лишь бы поскорее достичь странной, спонтанной, но такой желанной цели. Обычно это заканчивалось осознанием себя в два часа ночи возле лотка с шаурмой, спущенной десяткой на донат в мобильную игру ради получения какой-нибудь супер плюшки, про которую Максим забывал уже через неделю, как и про саму игру, съевшую за один присест бюджет неплохого вечера в стейк-хаусе, или, в лучшем случае, качественно и красиво собранной презентацией для покорения разума очередного строптивого, но падкого на показуху клиента.
В случае с украшением на расставание Максим уже внутренне смирился, что сейчас отвалит бабок за безделушку, которую скорее всего никому не подарит, а оставит валяться в куче таких же нужных и важных вещей в сетчатой корзине в шкафу. Корзина для важных вещей была заведена Светой, дабы систематизировать накопление Максимом в доме всякой ненужной дряни. Что попадало в корзину — оставалось жить, остальное безжалостно выбрасывалось, чтобы не плодить хаос и тем самым сохранять чистоту разума, ибо бытие определяет сознание. Максим не возражал, что-то в этом было.
В глубине души он уже был на девяносто девять процентов уверен, что случится именно внеплановое пополнение корзины для важного, но зуд осуществить задуманное был сильнее. Развал на Ленина встретил привычным ленивым движением, немногочисленные интересующиеся граждане прогуливались вдоль рядов продавцов, аккуратно оставляя центр аллеи свободным, чтобы пропустить нечастых, спешащих по своим делам по аллее людей.
Максим высмотрел несколько лотков с украшениями из камня и пошел разглядывать предложение, пытаясь понять, что из представленного потянет на задуманный подарок. Первый заход выявил бронзовое кольцо с красивым агатом, массивное, вычурное, носить такое — истинное мучение, каменюка размером с фалангу, все шикарно оформлено, знатные боярыни семнадцатого или восемнадцатого века одобрили бы. Особенно радовал налет недочищенной грязи в декоративном кружеве, обрамляющем камень, легкие следы патины, настоящий раритет! Цена раритета переваливала за семь тысяч, продавщица украшения сделала недовольное лицо, произнося цену, как будто вела борьбу с самой собой, мол, вон, смотри, какая ценность! Даром отдаю, надо дороже, да сил нет уже ее продавать, не берет никто. Максим сделал суровое лицо, покивал в ответ на зажигательную речь продавщицы и пошел дальше.
Второй заход дал еще два варианта: ожерелье и браслет. Ожерелье поражало своим наполнением и безвкусностью, было такое ощущение, что ювелир пытался впихнуть в достаточно ажурную серебряную оправу весь халцедон, который у него был в наличии. Классика OUT OF BUSINESS 70% SALE. Стоила эта прелесть под десять тысяч, и даже Максиму с его задумкой казалась слишком жестоким подарком. А вот серебряный браслет с сердоликом заинтересовал. Ровные серебряные пластинки с какими-то рунками, отрезки цепочки двойного плетения между ними, и сам камень прямоугольной формы, хорошо отшлифованный с интересным рисунком.
— Почем браслетик? — поинтересовался Максим у хмурого деда, который продавал свое барахло и, казалось, не интересовался ни покупателями, ни соседями по лоткам, просто черкал карандашом в газете, судя по всему отмечая какие-то фрагменты текста в статье на передовице. Максим мельком глянул название: очередное интервью с каким-то политиком.
— Три тыщщи, — буркнул дед.
— Чего так дешево-то? Красивая же вещь? — Максим не успел захлопнуть рот до того, как озвучил свою мысль. Все-таки алкоголь — штука коварная, всю торговлю испортил, задерет сейчас дед ценник!
— Дак не так с ней что-то, третий раз возвращают назад, потому и скинул. Берешь? — дед наконец оторвал взгляд от газеты и сурово зыркнул на Максима из-под кудлатых бровей.
— Проклятая что-ли? — пошутил Макс, хотя сомнений уже не испытывал, не самому же носить, а подарить «проклятую» вещь бывшей — такая забавная шутка для личного употребления. Сам пошутил, сам посмеялся.
— А шут ее знает, я в эти сказки не верю. Так берешь, нет?
— Беру, заворачивайте! — Максим потянулся к кошельку, справедливо полагая, что на барахолке валидаторов у народа не припасено.
— Не во что, газету не дочитал еще, — дед неодобрительно посмотрел на лопатник, который Максим успел достать из кармана куртки, — наличку убери, переведи на Сбербанк, если можешь.