А женщина была еще ничего собой.
То ли потому, что ее синяя одежда сливалась с синевой ночи, и казалось, что сама ночь ей к лицу, то ли потому, что женщина и поезд встретились во мраке, была подходящая для лжи обстановка. Ведь ложь всегда подстерегает во мраке.
Женщина все еще не могла поверить, что поезд остановился на ее богом забытой станции, покинутой всем и вся. А поезд в это время с насмешкой думал:
«Сумасшедшая баба! Села на поезд, даже не спросив, куда он идет. Почему она уверена, что я следую в нужном ей направлении?» — И, натужно пыхтя, он двинулся дальше в бескрайнюю синеву ночи.
А женщина, как оказалось, хорошо все продумала.
Но пока она все еще не смела спросить, идет ли поезд в ее направлении. Простояв попусту целую вечность на перроне, совсем окоченев от холода, она решила не упускать последнюю возможность и села на поезд. Потом спрошу, куда он едет, думала женщина, а там — будь что будет. Но сначала я попрошу поезд, чтоб он позволил мне обогреться, отдохнуть, и, кто знает, может, он отвезет меня в нужный пункт. Ах, как все запутанно и глупо! Но не глупее ли без толку торчать на перроне, после того как мимо промчались все поезда? Может, не все они были экспрессами, но как были похожи на них своим величием, блеском и скоростью! А сейчас главное — согреться…
Ласковое дыхание тепла разморило женщину. Внимательнее присмотревшись, поезд увидел, что она на самом деле намного лучше, чем выглядела там, во мраке. Синева под глазами, вероятно, была от побоев — на маленьких станциях хулиганья хватает. Но если не судить столь строго и приглушить освещение в вагоне, женщина спокойно может сойти за красавицу. Мы слишком придирчивы к слабой половине человечества, ворчит себе под нос старый Ночной поезд. Не будь этого, мир был бы полон красивых женщин.
— И все же, вам куда? — осмелился спросить ее поезд, но тут же пожалел о своем вопросе: он прозвучал бестактно. На нетактичный вопрос он получил до наглости лживый ответ, какого ему давно не приходилось слышать:
— Как вам сказать… Увидев поезд, я подумала: а почему бы мне не попутешествовать? С тех пор, как я помню себя, все мечтала о поездке в таком вот старом пульмановском вагоне, наподобие тех, что возят уголь, от них так и веет романтикой… Знали бы вы, как надоели мне эти электрички — у них ничего не осталось от романтичных поездок на паровозе.
— Ту-у-у! — загудел старый поезд, обычно извещая этим сигналом о вхождении в туннель, о приближении к неохраняемому переезду или просто о своем настроении.
Когда состав вышел из туннеля, за окнами не стало светлее, зато прояснилось сознание старого Ночного поезда, и он понял: ложь иногда очень ласкает слух.
— Куда бы я ни направилась — в Варну или Неаполь, хочу ехать по-человечески. Иначе лучше сразу же отказаться от задуманного и пойти… ну вы сами понимаете, куда. Хочу чувствовать, что я еду, а не то, что меня везут.
Ночной поезд подумал: «А она, как видно, не такая уж дура».
Женщина принялась подбрасывать уголь в открытую топку: у Ночного поезда сразу потеплело на душе, когда он услышал, что нет ничего приятнее запаха угля и — представьте себе — звука паровозного гудка, ночной игры светлячками вылетающих из трубы искр, облаков дыма и пара. Много прожил и многое повидал на своем веку Старый поезд, ему приходилось даже унижаться до положения маневренного. Но никогда еще никто не говорил ему таких приятных слов. А ведь он чувствовал: лжет она ему без зазрения совести, как цыганка. Но, положа руку на сердце, гораздо приятнее слушать сладкую ложь, чем горькую правду.
И старый Ночной поезд охватило желание сделать что-нибудь приятное для этой женщины. Что-нибудь кавалерское, благородно-старомодное. И он робко обратился к ней:
— Так, может, я не совсем понял, куда вы едете?
— Я? — Женщина соблазнительно улыбнулась. — Если и скажу, что от этого изменится? Все равно ничем не сможете помочь…
— Ну, зачем же так? — В тоне Ночного поезда чувствовались нотки уязвленной гордости.
— Хорошо, скажем, я еду в Венецию…
В таких случаях, не сбавляя хода, поезд не теряется:
— Венеция… Венеция… Через Белград, Риеку, Болонью, Париж…
— Вы хорошо знаете расписание. Ну и что из этого?
Старый Ночной поезд вскипел, злобно прошипел и выпустил струю пара под колеса. Почувствовав его обжигающее дыхание, сухая стерня у дороги удивилась: «Что с ним случилось? В этом месте он никогда не выпускал пар». Не ведомо было стерне, что происходит в душе Ночного поезда, она была слишком занята своей особой, чтобы понять всю сложность волнующих его проблем. А понять его было совсем нетрудно: можно ведь иногда вскипеть поезду, который вот уже много десятилетий только и знает, что перевозит кирпич, молотилки, цемент да солому, особенно тогда, когда речь заходит о таких отвлеченных вещах, как Венеция. И даже захотеть поехать в эту Венецию. Просто так — взять и поехать. Назло всем. Потому что он — поезд. Потому что рельсы для всех общие: возьми и поезжай.