На какое-то время воцарилось молчание.
— Такие, брат, дела, — промолвил директор.
— Да, несчастье, можно сказать, траур…
— Нет, не траур, а… просто совпадение.
— Какое совпадение?
— Ты смотрел «Риголетто»?
— Да, а что?
— Помнишь либретто? Герцог развлекается. Его придворный шут Риголетто помогает ему в этом. Герцог влюбляется в девушку по имени Джильда. Джильда — дочь Риголетто, но герцог этого не знает, Риголетто же не знает, что герцог любит его дочь, и вообще никто ничего не знает — как и во всех итальянских операх…
Сохраняя на лице маску профессиональной непроницаемости, Инспектор с возрастающим интересом следил за объяснениями директора. А они отнюдь не были лишены известной логики. Флориан, Риголетто, племянник… Неужели Искренчо и есть тот герцог? Пожалуй. При этом Инспектор чуть было не расплылся в улыбке, но вовремя сумел овладеть собой.
Из очередного забытья его вернуло знакомое «Так выпьем по этому случаю!» — и протянутая директором рюмка коньяка.
— Как вы пришли к такому потрясающему открытию? — спросил Инспектор. — Или вам подсказали эту мысль?
— Разумеется, нет. В сущности, я предполагал, что история может быть истолкована и так. Поэтому в связи с событиями в последнее время мы не ставили эту оперу. А вот сегодня вечером наконец-то решились, но мне сказали, что к нам приехал брат жены товарища Ставрева… и я подумал, как бы чего не вышло… Известно, как некоторые могут истолковать искусство, не так ли?
— А вы знакомы с этим братом? — Инспектор с трудом сдерживался, чтобы не выдать себя…
— Браток, — молвил директор, — не знаю его и не хочу знать. Я смотрю, чтобы у нас все было в порядке. Ты не знаешь, на какие игры способен театр, иначе бы не спрашивал…
Но Инспектор очень хорошо знал. Итак, логическая задача была решена: виновник несостоявшегося представления — его милость!
Он попрощался с директором. До отправления поезда оставалось полчаса — слава богу, не придется пить кислое пиво в вокзальном буфете.
МИР ВАМ!
Мой дед Нако был очень умным человеком.
Он пас коров и был гол, как сокол, ибо знал: рано или поздно у тебя отберут и последнее. Потому он крепко держался за рюмку, чтобы ее кто-нибудь не отнял. И никто ее не отнял. Плохо то, что, пока человек одумается и возьмется за серьезное дело, распростившись с рюмкой, утечет немало воды, пройдут созвездия лет. И все это время люди будут счастливо жить в своих полных достатка домах, не думая о том, что настанет день, когда у них отнимут эти дома, сделают их этнографическими музеями, посетители которых будут ходить в войлочных тапочках, заплатив за входной билет двадцать стотинок.
Мудрость жизни мы называем созвездием, а его звездочки — словами. Эти звездочки служат путнику ориентиром. А для тех, кто предпочитает сидеть дома, это просто небосклон, усеянный звездами, и только. За ваше здоровье!
Однажды мой дед приходит в свой ветхий домишко, пастушью резиденцию, и говорит бабушке.
— Ухожу на войну.
Видимо, это были времена, когда велись войны то за объединение Болгарии, то за ее расчленение — всех не упомнишь — им все еще не дали точных названий.
Как и полагается в таких случаях, бабушка моя расплакалась. Правда, дед был непутевый человек, пьяница и помощи от него никакой, но все же неприлично было с ее стороны не проронить ни слезинки, когда муж на войну идет. Такую судьбу уготовили звезды женщинам, такова женская доля. Поплачь, поплачь, милая, не скупись на слезы, ведь были и хорошие дни в твоей жизни.
— Надо бы поросенка заколоть! — сказал дед. — Плевал я на дом и на все, что в нем есть! Все равно умирать!
Она не возразила, потому что, во-первых, в те времена женщины очень редко осмеливались возражать своим мужьям, а во-вторых, потому что у них не было поросенка. Просто деду захотелось пустить кровь, но кому — и он не знал. Вот он возьми да и скажи про поросенка. С таким же успехом дед мог сказать о воле. Даже о нескольких волах.
Не знаю, приходилось ли когда-нибудь вашей милости отправляться на войну, дабы знать, что именно в таких ситуациях следует объяснить. А ситуация такова, что, с одной стороны, тебе хочется оставить после себя хорошие воспоминания, а с другой — ты уверен: лично тебе от этих воспоминаний ни жарко, ни холодно. В душе наступает такое замешательство, что появляется желание отыскать дружков и посмотреть, чем они в это время занимаются. А что могли делать дружки моего деда, кроме как сидеть в корчме. Там они и сидели. Не только сидели, но и пили. Как подсел к ним мой дед, к выпивке добавились песни, и пошло веселое застолье, корчма гудела, собаки лаяли, царил неизменный в подобной ситуации душевный подъем.