Милое, дорогое сердцу селение! Взять бы твой чистый воздух и тишину, а другому отдать блох, вшей да кисловатый запах квашни. А мне лично достаточно только рыбы из прозрачных заводей.
— Только и знаем, что едим и пьем! — говорили крестьяне. — От того-то и прет на нас ворог, что некому против него подняться!
— А вот Нако идет сражаться.
При этом люди с опаской оглядывались, не то что теперь. Сильны и возвышенны в то время были слова о борьбе и отмщении, не то что ныне. Сейчас мы трубим о борьбе за чистоту, а улицы не подметаем. Не жнем хлеб, но битву за хлеб ведем. А тогда люди не смели даже и подумать о таких сильных словах.
— На чем же ты думаешь на войну ехать? На осле, что ли? — полюбопытствовал кто-то.
— А на чем же другом? — ответствовал дед. — Не на своих же двоих. Разумеется, на осле.
— Раз некому дать тебе коня… — сказал один. И чуть было не предложил: «Возьми моего, прими от всего сердца». Ан нет, сидит себе, винцо потягивает и о коне ни гугу.
Другие сидят, всматриваясь в свои душевные небосклоны, пытаясь разгадать предсказания звезд. А звезды предсказывали, что не ко времени война надвигается. Хлеб еще не убран с полей, скот на горных пастбищах. Надо бы откупиться. Только у Нако Добрина нет ломаного гроша за душой, потому он и идет воевать. На осле отправляется человек, но все же в бой. Может, пьяница он, такой-сякой, зато единственный во всем селе воин. А вы, ваша милость, пошли бы на войну? Интересно было бы посмотреть…
— Вот в такие моменты и познаются люди! — сказал Вуто Лалинский. — Мы считали тебя самым что ни на есть пропащим человеком — ты не обижайся, бай Нако. Пастухом тебя считали, пастухом ты и был, а оказалось, что сейчас ты идешь сражаться за всех нас, защищать нашу честь, так сказать, честь всего села. Угощаю вас по этому случаю по стопарику.
А Петко Кокошара, который не посмел предложить деду своего коня, произнес:
— Пьем мы тут и в ус не дуем, а выходит, что во всем селе коня не нашлось, чтобы как положено человека проводить на войну. Позор всем нам за это!
— А что ж ты своего не дашь?
— Думал я о своем мерине. Но хромой он у меня и глазом косит. Иначе я бы первый предложил.
— А у моей лошади одышка.
— Ну, конечно, как припрет, так сразу одышка… Угощаю всех по стакану вина, — сказал дед.
— Смотри, не посрами там нас, Нако! — напутствовал другой селянин. — Доблестно сражайся с турками, слышишь?
— Молчал бы уж лучше. Если так много знаешь, поезжай вместе с ним да покажи, как надо воевать, — вставил Петко Кокошара.
— А что же ты не едешь?..
— Пришлют повестку, сразу поеду, ты как думаешь?
— С повесткой-то каждый может! Тоже мне, открыл Америку! Ты вот добровольно, как Нако Добрин, поезжай, тогда я скажу, что ты за человек!
— А разве Нако Добрин не получил повестки?
Выяснилось, что и в самом деле у моего деда не было повестки, и он отправлялся на войну, движимый энтузиазмом, по собственному желанию.
Чем дело кончилось, я не знаю, такие подробности с годами выпадают из памяти. Но на небосклоне моего села появилось созвездие слов и обстоятельств, которые слово за словом, звезда за звездой предсказывали судьбу моего деда Нако, который чуть было не ушел на войну.
И он бы ушел, но в том тысяча девятьсот пятом году, оказывается, войны не было.
Эта новость облетела все село, которое пришло в сильное возбуждение. За ним последовало возбуждение уголовного дела и следствия. Следствия в связи с тем, что мой Знаменитый Дед, которого далее буду называть ЗД, по своему усмотрению пошел на войну, чем привел в замешательство своих сельчан.
Многое надо рассказать, чтобы вызвать у вас интерес к этому рассказу. Придется воскресить в памяти картины тех лет: маленькая сельская площадь, окруженная пивнушками и торговыми лавками, перед которыми висели облепленные мухами говяжьи туши. Вспомнить и мясников с ножами, отгоняющих мух, и босоногих ребятишек — разносчиков кофе на медных подносах. Восстановив в памяти эти картины, вы, может, лучше поймете, что заставило нашего судью-следователя или прокурора, изнывавшего от дикой скуки, а может, беспросветного похмелья, заняться моим ЗД и подвести его под удары закона. Надо также очень хорошо знать законы, чтобы понять всю нелепость той ситуации. Во-первых, нет такого закона, который бы запрещал людям идти на войну. А во-вторых, есть закон, который наказывает каждого, кто старается увильнуть от этой обязанности. Но не существует закона, согласно которому человека наказывали бы за то, что он собрался идти на войну, которая еще не объявлена, при этом по причине, не зависящей от обвиняемого, то есть подследственного.