Многое нужно знать, в самом деле многое, и тогда этот рассказ вызовет у вас улыбку. А люди не улыбаются, потому что многого не знают, но не хотят себе в этом признаться.
Короче, нанял ЗД адвоката.
Адвокат в это время читал книгу Мигеля де Сервантеса Сааведра и думал про себя: «Чьей жертвой был Дон Кихот? Жертвой рыцарской литературы. Чьей жертвой стал мой клиент? Жертвой литературы эпохи национального Возрождения и, в частности, произведений, рассказывающих о борьбе с султаном».
Встретившись со своим клиентом, то есть ЗД, адвокат убедился, что дело обстоит именно так, как он и думал. На следствии ЗД заявил, что пошел на войну, чтобы покарать султана и отрезать ему голову.
Узнав это, деда оправдали и дело закрыли, но адвокат остался не доволен таким решением и, в свою очередь, решил судить государство за нанесенный ему моральный ущерб.
Тут как раз не мешает вставить главу, которая поясняет, что
Зная это, я с детства твердо уверовал в следующее: суд господень — ничто по сравнению с тем страшным судом, который чинят над местным населением. Если и вправду когда-нибудь наступит Страшный суд и придется судить миллионы, миллиарды живших в разные эпохи людей, то, без сомнения, этот процесс будет вестись по самой краткой процедуре: на каждую человеческую душу отведут не более одной-двух минут.
Судебные процессы в моем родном крае были бескрайними и запутанными, как говорится, без начала и без конца. Поэтому, если придется писать историю человечества, она будет звучать примерно так:
Адам осудил господа бога за нанесенное ему среднее телесное повреждение, и в наказание ему дали Еву, заставив при этом возместить убытки по делу. Однако, недовольный таким приговором, Адам завел новое дело, но проиграл его, за что был изгнан из рая без права на обжалование. Потом родился Каин. Каин убил Авеля. Ева завела дело о возмещении убытков, а Адам — дело об убийстве. Потом Каин отдал под суд своих родителей за присвоение имущества и клевету.
Именно тогда мой ЗД завел дело против князя Фердинанда Саксен-Кобургготского, родом из Вены, монарха Болгарии.
В результате судебного разбирательства нашего ЗД назначили лесником и полевым сторожем села Гурково. Но люди никогда не смогут понять значение этого факта, более того — истолкуют его как крайне несерьезное, если не узнают кое-какие подробности, о которых мы намереваемся рассказать далее.
По вечерам наш ЗД любил читать и не скупился на керосин. Чтение давалось ему с большим трудом, но он не сдавался, напрягая зрение при тусклом свете керосиновой коптилки или слабо мерцающей керосиновой лампы со стеклом номер пять.
Читал, естественно, одну и ту же книгу — в то время люди не были избалованы изобилием литературы, но зато читали очень вдумчиво и внимательно, не так, как сейчас. Сядет ЗД, склонится над столом, и скоро в тишине начинают раздаваться тихие убаюкивающие звуки, будто кошка мурлыкает перед очагом. Эти звуки вскоре сменяются продолжительно-протяжной гласной, затем сливаются воедино, и вот как-то радостно и светло, таинственно и неожиданно рождается целое слово. И тогда ЗД произносит:
«Люди…»
Так, буква по букве, словно осторожно поднимаясь на скалы, осмотрительно обходя обрывы и осыпи, мой великий, несравненный дед образовывал слово, потом еще одно и, наконец, целое предложение. Давалось ему это с большим трудом, поэтому так мило-дорого было каждое предложение, с которым он тяжело расставался, чтобы перейти к следующей фразе. Поняв ее смысл и прозрев мысль, наш ЗД был не менее горд и доволен собой, чем почитаемый господин Шлиман, который растолковал людям египетские иероглифы. Итак, заглянув в бездну мысли, ЗД изумленно восклицал:
— Вот это да-а!
И обводил нас умным взглядом, в котором было все, и прежде всего упрек: мол, люди писали, а мы даже не удосужились прочесть их творения, и приходится ему нас просвещать. Что мы представляли собой на фоне мировой культуры и всего человечества? Ничего не представляли.