Все было как в библейском тексте.
Город сам запретил свадьбы. Город попросил молодых повременить с браками.
И жители не могли понять, почему город решил так. Люди считали, что это очередная прихоть кого-то из управы.
Истина же оставалась тайной. Горсовет хотя и запретил свадьбы, но не ведал, кому это понадобилось.
Правой рукой горсовет подписал постановление, а левой чесал башку, не понимая, что к чему.
Разговоров было много. Чего только не говорили! Молодые полагали, что все это выдумка стариков: они-то уже имеют семьи, и до нас им дела нет. Они ничего не потеряют и страдать не будут, если мы останемся холостыми и незамужними. Другие утверждали, что, несомненно, есть толк в запрете современных скоропалительных браков, которые исчерпали себя и уже совсем никакие не браки. Были мнения, что все это продиктовано заботой о будущем. Как накапливают ягнятину к Первому мая, так и в этом деле имеет смысл подсобрать все необходимое: квартиру, мебель, а то гляди и машину. Тогда и семья будет, как семья. Совсем как в Восточной Германии. Ведь товарищ председатель уже побывал там. Может, вдохновленный увиденным, он и подумал: а чем мы хуже? Надо только принять решение. Вот и приняли…
Однако все было не так.
Сам председатель в тесном и не очень тесном кругу не раз ругал это решение. Он был против. Но как же так? Неужели, когда он голосовал за него, его правая рука не ведала, что творит левая?
Эммануил Майнолов, заведующий загсом, определил решение горсовета как не поддающееся определению. Желавшим услышать его мнение он говорил:
— Нет слов. У меня нет слов! Это немыслимо! Я зарабатываю на жизнь тем, что женю людей. Делаю их счастливыми. Чем больше свадеб, тем больше счастья. Это ужасно…
— Ну, так уж и ужасно…
— Да нет! Ужасно другое! Ужасно, что, может быть, вот эта моя рука проголосовала за такое решение. Да, я поднял руку, но когда, убейте меня, не могу припомнить.
Это и вправду было ужасно. Но ведь столько вопросов решается каждый день — порой неразрешимых, а порой давно решенных, но требующих повторного решения, — даже при огромном желании всего не упомнишь.
Почему это решение так задело Эммануила Майнолова? Черт его знает. Просто теряюсь в догадках. Конечно, не потому, что он боялся остаться без работы. Господи, это же чушь! Кто останется без работы? Могут пройти месяцы и годы, пока заметят, что заведующий загсом сидит без дела. А если даже и заметят, то едва ли найдут ему работу. И если, не дай боже, такая работа отыщется, а нашему заведующему она не придется по вкусу, то снова пройдут месяцы и годы, пока будет достигнуто согласие. Нет, подобную версию следует моментально отбросить как несерьезную. Ближе к истине другой вариант. Ведь именно к Майнолову теперь каждый день приходили молодые, жаждавшие вкусить мед супружеского счастья и атаковавшие его вопросом: когда же можно будет зарегистрироваться? А ответить ему было нечего. И тогда для будущих новобрачных начиналось самое унизительное — они упрашивали Майнолова сделать исключение. Или найти какую-нибудь лазейку.
— Единственный выход — открыть частное брачное бюро, так, по крайней мере, мне кажется. Именно частное. Я могу поженить вас частным образом, а уж потом узаконить ваш брак, когда будет разрешено…
Одни смеялись, другим было не до смеха, так как подобное предложение не решало проблемы. Увы, так оно и было.
— Так что ж нам делать в такой ситуации?
— Ждать! — убийственным тоном отвечал заведующий загсом. — Ждите, и вы дождетесь того дня, когда каждому дадут квартиру и легковую машину.
— Какую?
— Какую вы выберете.
— И до каких пор ждать?
— Я то же самое спросил. И знаете, что мне ответили?
— Что?
— То же самое. Говорят: до каких пор ждать, товарищ Майнолов?
Так город понял, что правая рука не ведает, что творит левая. И как горная река, встретив на пути скалу, обходит ее, так и жизнь продолжала течь. Как невидимо растет трава, так и она продолжала двигаться, незаметно, но бесповоротно.
Товарищ председатель побывал в Восточной Германии. Ну и что? Наши горожане тоже не лыком шиты! И они побывали где следует. Мы не ошибемся, если назовем с десяток столиц, сотню городов, куда ездили грузовики с цветами, — вот куда дотягивались руки нашего городка! Один начальник отдела кадров ведомства, которое выполняет благородную задачу украшать цветами нахмуренные лица двух-трех континентов, был родом из нашего города. Остальное, думаю, объяснять не надо.
Когда грузовики возвращались назад, они были полны впечатлениями и пусты в отношении любви к ближнему. Но люди уже знали все. Обо всех и обо всем. И никого нельзя было ни в чем переубедить. Да и тот, кого переубеждали, сам не мог убедить никого.