Суть была проста: моя команда будет приманкой. Тимофей справедливо решил, что один человек — слишком подозрительно, а вот три — в меньшей степени. Его отряд снайперский и должен будет атаковать тех, кто придет по наши души, а отряд Семёна будет прикрывать снайперов, если вдруг к ним, как я предположил, смогут подобраться с тыла.
— Как он мог просто взять и бросить меня тут? — продолжала ныть Лера, и у меня от её воя уже голова начинала болеть. — Я его девушка или кто? Он должен меня защищать!
Услышав это, даже Коля закатил глаза и сокрушенно вздохнул.
— Ты солдат, Гуревич, — перебил я её. — Ты сама пришла в лицей, так что пора перестать нудеть и выполнять приказы командира.
— Вот уж не от тебя, Старцев, я хочу слышать упреки в выполнении приказов! — прыснула она. — Так что не смей затыкать мне рот, потому что…
Она в пылу словесного потока даже не пригнулась, так что ничего удивительного, что ей прямо в лоб влетел шарик с краской, отчего девушка с криком повалилась на землю.
— Тот случай, когда я благодарен вражеской команде, — рассмеялся я, видя, как она корчится на земле, хватаясь за голову, а сам уже через две секунды высунулся из-за машины и выстрелил по троим бойцам вражеской команды, что гуськом передвигались по краю улицы, прячась за машинами, которые словно специально были припаркованы вдоль улицы.
Разумеется, я ни в кого не попал, не с моим глазомером. А вот Кондратьев меня приятно удивил, едва не уложил одного из них. Тот лишь чудом успел спрятаться.
— Действуем по плану, — бросил я ему. — Отходим в переулок.
— А она?
— А что она? Она труп, — усмехнулся я.
— Козлы! — бросила нам лежащая в слезах Гуревич. — Больно же.
— Трупам слово не давали, — отмахнулся я от её возмущения, скрываясь в переулке. Нам в спины тут же прилетело, но ни один из шариков не попал, лишь окрасил стену желтыми пятнами.
— Пока всё идет отлично, — довольно сказал Контратьев. — Щас мы их…
А вот я не испытывал его оптимизма. Их там трое, значит где-то ходят ещё шестеро. Вопрос где? Я присел у края стены, отстреливаясь, мой единственный “оставшийся в живых” товарищ стрелял у меня из-за плеча.
— Попал! — обрадовался он.
— В руку, — сообщил ему я. — Не считается.
По правилам “смертельными” считаются попадания в грудь и голову. Руки-ноги дают бойцу возможность продолжать участвовать в схватке, но мешают использовать раненую конечность. Если попали в ногу — надо хромать, если в обе — нельзя ходить. С руками соответственно так же.
— Зато меткости поубавится.
— Ну, тут ты прав, — согласился я, бросая короткие взгляды на наших стрелков. И чего они молчат? Противник уже на линии огня, можно ударить им в спины. Но никто из наших кроме нас с Кондратьевым не стрелял.
И тут прямо нам под ноги что-то прилетело. Я опустил взгляд и беззвучно выругался.
Граната!
Разумеется не боевая, а такая же тренировочная, но это не отменяет факта, что если она рванет, мы присоединимся к Гуревич. Вот уж хрен!
Я бросился вниз, подхватил её с земли, одновременно совершая перекат, и швырнул прямо той троице, что её и бросила, попутно молясь, чтоб та не рванула у меня прямо в руке. Повезло, не рванула, но и полноценно достигнуть цели не успела, взорвалась где-то в воздухе над их позицией, забрызгивая улицу краской.
На нас с Кондратьевым не попало, а вот на вражескую команду совсем чуть-чуть. Думаю, не считается, наблюдатели скорее засчитают это как “царапины”.
— Так вам! — крикнул Кондратьев, выскочив из укрытия в порыве чувств, и тут же чуть не схлопотал “пулю”. Хорошо, что я заметил стрелка и дернул парня на себя, спасая его от неминуемой “смерти”.
— Придурок! — рыкнул я.
— Извини, — он бросил взгляд на стену позади и увидел пятно от краски примерно на том же уровне, где должна была быть его голова.
Что происходит? Где остальные мои товарищи? Почему не прикрывают?
Похоже, что план пошел коту под хвост, и нужно импровизировать. Я конечно могу воспользоваться духовной броней и просто пойти и перестрелять их всех, но какой будет смысл в такой победе?
— Отходим! — приказал я.
— Но это же не по плану!
— План накрылся. Хочешь присоединиться к Гуревич — милости прошу.
Коля секунду смотрел на лежащую на земле девушку, что бросала на нас гневные взгляды, а затем утвердительно кивнул.
Мы пошли по переулку, пока не наткнулись на тупик. Ну да, не просто же так мы выбрали именно это место. Тут к нам со спины не зайти. Впрочем, и загонять себя в безвыходное положение я не собирался. Тут находился вход в одно из зданий, закрытый. Мы это проверили ещё до серены, во время обдумывания тактики. Вот к этой двери я и подскочил, дернул ручку, убеждаясь, что ничего не изменилось, и со всей силы пнул, вышибая дверь с петель.