То, что я не переступил с героином черту, не делает меня лучше Окли. Сейчас у меня достаточно мужественности, чтобы признать, что он прав.
Я смотрю на парня, которого в юности называл другом, и который сейчас слабо и неуверенно стоит на ногах, накачанный наркотиками. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что я, может, и не лучше его, но я не такой, как он.
Оставив его в комнате, я выхожу за дверь, и его слова, брошенные мне вслед, ударяют меня в спину.
— Не возвращайся, когда тебе некуда будет пойти! У тебя ничего нет!
У меня есть выбор.
Когда я был ребенком, у меня его не было. Я не мог сбежать от наркотиков, выпивки и жестокого обращения. Но я уже не ребенок. Я сам принял решение жить в притоне, торговать наркотиками, убеждая себя, что альтернатива гораздо хуже.
Я обманывал себя.
Нет судьбы хуже, чем стать таким, как мой отец.
Глава 7
Первый грех
Фи
22 августа
Мои любимые субботы пахнут бензином и дымом.
В Пондероза Спрингс есть только одно место, где можно найти и то, и другое.
— Грязная победа, Дром.
Струя дыма вырывается из моих губ и плывет по ветру к чернильному небу. Держа косяк между двумя пальцами, я лениво наклоняю голову в сторону, чтобы увидеть, как Атлас ударяет кулаком по кулаку Андромеды.
Под ней мурлычет Yamaha, гладкая и хищная, сверкая в тусклом свете прожекторов, которые кто-то установил здесь много лет назад. Нам обоим потребовалось не менее трех дней, чтобы правильно наклеить эту гребаную розово-белую виниловую пленку, но конфетно-розовые акценты на фоне песчаной местности действительно выглядят круто.
К тому же, это очень в стиле Андромеды, так что это определенно стоило всей головной боли.
Она заглушает двигатель, ставит оба потертых кеда Converse в грязь и ногой сбрасывает подножку. Кровь сочится из ссадины на колене, ткань выцветших джинсов разорвана от неприятного контакта с асфальтом.
Эзра, наверное, уже забил Акселя Вэнса до полусмерти, но когда он увидит ее ногу, он, скорее всего, достанет его с того света, чтобы убить еще раз.
— Спасибо, — улыбается она, и ее розовые волосы, похожие на сахарную вату, касаются плеч, когда она кладет шлем на бензобак и опирается на него локтями. — Не могу понять, Аксель идиот или просто дерьмовый водитель. Кто, блять, так входит в поворот?
Я выпустила кольцо дыма в ее сторону, закинув ноги на руль и прислонившись спиной к обтекателю.
— Парень с эго, которое говорит ему, что он лучше умрет, чем проиграет девчонке.
Мотоцикл Акселя после гонки теперь можно сравнить с раздавленной консервной банкой, и, скорее всего, он уже на полпути к свалке, благодаря услугам самой мерзкой буксировочной компании в городе.
Но никто на ржавых трибунах не проронил за него ни слезинки. Как только они услышали, как металл скрипит друг об друга, и увидели, как кожа трется об асфальт, они только закричали еще громче.
Здесь нет пощады.
Нет медицинских работников, которые бы прибежали, чтобы осмотреть его окровавленный лоб и разбитое плечо. Нет пит-стопов, где можно было бы заменить его пробитую шину и избежать аварии.
Кладбище не принимает пленных. Оно берет то, что хочет, а остальное оставляет гнить.
Пондероза Спрингс оставил когда-то знаменитую гоночную трассу погибать в восьмидесятых. Расположенная между бесконечным лесом и суровым побережьем Орегона, это место, о котором забыло само время.
Пока анархия не вернула его к жизни.
Теперь его расколотый асфальт любит раскрывать пасть, чтобы проглотить гонщиков целиком.
Призрак.
Злобный, голодный дух, который имеет ненасытный аппетит к хаосу.
Для некоторых это хаос, для меня – нирвана.
— Ты сегодня участвуешь в гонке? — спрашивает Энди, приподняв бровь, глядя на мои закинутые ноги и расслабленную позу.
Я держу косяк между зубами, достаю из лифчика смятую игральную карту и машу ей.
— Пиковая дама.
Гонки здесь проходят по случайной жеребьевке, это игра на удачу, которая делает все еще более интересным. Хочешь погонять, вытягивай карту. Дама червей едет с дамой бубен, дама крести – с дамой пик и так далее.
Это также повышает ставки.
— Это если она достаточно трезвая, чтобы завести мотоцикл, не говоря уже о том, чтобы ездить на нем по трассе.
Атлас бросил на меня многозначительный взгляд, прежде чем вытащить косяк из моего рта, сделать длинную затяжку и затушить его.
— Какой зануда, — пробормотала я, скрестив руки, как ребенок.
Я курю не для того, чтобы получить кайф, а просто чтобы успокоиться и расслабиться. Так, когда я подъезжаю к стартовой линии, я не дрожу от адреналина. Это помогает заглушить весь шум, и остаюсь только я и километры потрескавшегося асфальта.