В маске Петровича отразилась крылатая тень внука, а в глазах беспрекословно белое свечение, как и в глазах притихшего ребенка.
Аря находилась среди зевак и молча, кусая губы от бессилия наблюдала, как в адском плену сгорают две жизни. А ее не пускают на выручку. Сердце девушки трепетало от жалости и досады.
Люди мечутся и пытаются что-то сделать, а кто-то молча наблюдает, цокая языком.
Сюда даже прибыл, глава Оплота и тотчас потребовал защитную маску, ибо не дай Бог отравится угарным газом. Он все жаловался, что даже через респиратор ощущает вонь.
Шеф, утешал Арю. Собралась вся команда Петровича. Они как узнали, куда встрял их предводитель, не могли остаться в стороне, но прибыли очень поздно.
- Как это давление упало? Почему? - кричал, прибавляя матерные словечки один из пожаротушащего отряда.
Ведь и правда, струи в брандспойтах резко слабели, пока не стали совсем уж жалкими.
Глава пожарной команды пытался связаться с водоочистительными сооружениями, ведь они распределяют воду по Оплоту, а не только очищают.
Но рации изрыгали ужасные звуки, а не привычные людские голоса.
- Что это значит? - поражался пожарный.
- Кто-то глушит сигнал! - осенило Наганова.
- Но кому это надо? И зачем? Здесь же все свои? - вопрошал Виктор. В его маленьких глазах выражалось негодование, и даже страх.
- Тому, кто травит наших людей вареньем с Серым пожирателем. - Последовал суровый ответ Наганова.
- И что делать? Бежать на станцию? Так это время, а его нет! - вскричал, теряя терпение Виктор.
- Другого способа нет! - Как отрезал Наганов.
- Успокойтесь! Я отправил своего гонца. Пока вы мило беседовали. - Вышел внезапно из толпы Лео, полы его черного плача тронул сквозняк, прокатившийся по полу. Это придало образу парня загадочности.
- Да? А ничего что прежде чем твой гонец достигнет водоочистительных сооружений, пожар перекинется еще на десяток жилых боксов! - хмуро заметил Наганов, хмыкнув.
- Этот особенный! Он быстрее любого человека! - нехорошо улыбнулся Лео, и таинственная тень легла на его бледное, прекрасное лицо.
- С чего ты вдруг озаботился судьбой Оплота? - поинтересовался холодным тоном Виктор. - Да еще сам и просто так!
- Что вы не думали по этому поводу, меня это не волнует. Меня лишь заботит качество жизни...моей... - улыбнулся иронично Лео.
Шеф, если бы не отвечал за безопасность Ари, кинулся на этого самодовольного ублюдка. Юноша изничтожающим взглядом смотрел на Лео.
- Но так сложилось, что качество моей жизни напрямую зависит от состояния целостности Оплота. Поэтому я сделаю все, чтобы он выстоял. - Уверенно осмотрел всех острым взглядом Лео и остановился на притихшей, и доселе молчавшей Аре.
Аря округлившимися, влажными глазами неотрывно смотрела на разбушевавшийся пожар и не верила в реальность происходящего.
Девушка обратила внимание на Мануила Громгласа, который голосил молитвы. Его паства усердно молилась, пока пламя перекидывалось на соседние боксы, благо людей из них вывезли заранее. В ближайших боксах трескались стека, осыпалась штукатурка от давящей жары. А тряпье и дерево вспыхивали, как сера на спичке и молниеносно превращались в прах.
Родители младенца голосили, подобно банши, возвещая весь Оплот о несчастье.
Аря окуналась в их боль, та впиталась в каждую клеточку организма девушки. Горе обвило шарфом горло Ари, она не могла дышать, царапала невидимую удавку, но не могла скинуть. Слезы лились из глаз, но их ничтожно мало, чтобы залить пожар.
Аря вышла вперёд, собрав руками волосы на затылке, чем сбросила шарф прикрывавший ее белоснежные пряди, он упал на нагретый пожаром бетон, подымая пепел.
Мужчины этого не заметили, ведь все их внимание привлёк Лео. Сам же юноша напомнил о Аре.
- Что эта сумасшедшая делает? - поинтересовался Лео, кивнув в сторону Ари.
- Э...не знаю...- Удивился Шеф, который никогда за своей подругой не замечал ноток безумия.
Аря упала на колени, сложив крест-накрест руки, чтобы правая была внизу, а левая вверху. Она низко поклонилась, так что ее чело касалось пепла на земле.
Мужчины даже забыли о споре, округлившимися глазами наблюдали за девочкой.
Аря посмотрела на серое Небо и взмолилась впервые за свою жизнь. Она вложила все силы и боль, что накопилась в душе. Та приумноженная болью родителей младенца и тех, кто пострадал в эту ночь, ставшую оранжево красным днем, устремилась ввысь.
- Ты все забрало у меня, о холодное серое Небо: отца, мать и теперь деда. Теперь забираешь кров у этих измученных, истерзанных твоим обжигающим гневом людей. - Начала Аря удивительно звонким и серьезным голосом, слишком взрослым для столь юной особы. А ее глаза, стали ярко голубыми, каким когда-то было небо.