— На куски порежу сволочей! — с бессильной злобой смотрел на них Одиссей.
— Позволь мне, царь, — Корос тронул Одиссея за локоть. — Ты получишь свой корабль без боя.
— Да? — удивился тот. — Давай.
— Эй вы! — крикнул Корос экипажу гаулы, который молился своим богам, не ожидая для себя ничего, кроме смерти в бою.
— Эй! — махнул им Корос. — Я, Корос, писец царя Энея, повелителя Алассии, Угарита, Вилусы, Ахайи и островов! Жить хотите? Домой хотите? Хотите увидеть своих жен и детей? Кто старший?
— Говори, — вышел вперед пожилой мужик с седой головой. — Я теперь старший на этом корабле.
— Условия такие: корабль наш, товар наш, — решительно произнес Корос. — Вы наняты на службу к царю Энею. По окончании рейса получите положенную плату. Пока вы с нами, мы защищаем вас. А когда придем в Энгоми, я сам посажу вас на сидонский корабль.
— Да? — неприлично открыл рот сидонец. — Так вы что, даже убивать нас не станете? И вон тот, который с луком, больше стрелять не будет?
— Пальцем вас не тронем, — пообещал Корос. — И клятвы именем своих богов принесем. Идете на службу к царю Энею?
— Идем, — решительно кивнул сидонец. — Нам без разницы, какому хозяину служить. Мы тут немало вождей знаем, и стоянки удобные. И цену за товар хорошую возьмем. Мы не первый раз сюда ходим. Только у команды седьмая доля в этой торговле, добрый господин. И еда хозяйская!
— Получите свою долю серебром царской чеканки! — крикнул Корос. — Когда на Кипр вернемся! За нами идите. На берегу клятвы принесем. Славьте Морского бога, люди, и царя Энея, сына его!
Сидонцы кивнули и разошлись по своим местам. А Одиссей изумленно смотрел на невысокого толстенького писца, который без боя взял набитый добром корабль, и произнес.
— Можно никого не убивать, значит… Ни за что бы не догадался! Да что же творится на этом свете! Великие боги…
— Эй, хозяин! — несмело крикнул седой мужик с гаулы, который только что называл царя Итаки ахейской собакой. — Мы знаем, где корабль сикулов на ночевку встал. Эти сволочи кожи и железо на зерно меняют. У нас силенок маловато было, а теперь вот в самый раз. Если нам честную долю даешь, мы тебе его покажем…
— Сикулов царь царей грабить не запрещал, — ответил Корос на немой вопрос, который застыл в глазах всей команды. — Они ему клятву верности не давали.
Глава 16
Год 3 от основания храма. Месяц восьмой, Эниалион, богу войны посвященный. Родос.
Выложенный камнем пересохший колодец — это верхний предел мечтаний для того, кто только что отделал золотом, малахитом и порфиром свой тронный зал. Наверное, именно этого и не хватало мне, чтобы осмыслить пройденный путь. Тишины и одиночества. А еще шершавого известняка за спиной, невозможности вытянуться во весь рост и ведра, которое сюда спускают три раза в день. Такой вот щелчок по слишком высоко задранному носу. Поневоле тут в зависть богов поверишь. Несущий бурю разгневался на своего сына и решил немного опустить его на грешную землю. Правда, от смерти все же уберег, спасибо ему за это. Может быть, зря я так легкомысленно отношусь к здешним бессмертным сущностям. Вдруг они и впрямь незримо присутствуют в этом мире и руководят им, посылая знаки и знамения и помогая тем или иным людишкам.
Вот такая вот бредятина начинает лезть в голову, когда третью неделю подряд любуешься пронзительно-ярким пятном в шести метрах над собой. Там виден только кусок неба и редкие перья облаков, подгоняемых порывами ветра. А иногда там видны глумливые рожи стражников и их дружков, которых пускают поглазеть на меня за пару чаш кислого вина. А за кувшин и лепешку на меня можно даже помочиться, и пару раз такое уже происходило. Здешний народ до крайности незамутненный, и живет сегодняшним днем. До них ведь даже не доходит, что я из этой ямы выберусь, а потом объявлю награды за их головы. Ко мне их приведут собственные друзья, и я прямо у них на глазах скормлю этих олухов муренам. Я понятия не имею, как это сделать, но ради такого случая расстараюсь. Звучит все это на редкость устрашающе. Я ведь клятву только в отношении царицы Поликсо давал и вождей лукканцев. Когда эту клятву составляли, я настоял, чтобы каждый, к кому у меня претензий нет, поименно был назван. Для большей точности. Они же, как и свойственно здешним царькам, думают только о себе, считая подвластное население чем-то вроде грязи под ногтями. Потому-то мой перфоманс с раненым гребцом Диоклом имел такой оглушительный успех. Никто, включая самого Диокла, и представить не мог, что так можно было.