— Я, когда в Трое жила, — сказала вдруг царевна Кассандра, — и не знала, что мурены такие милые. Я их только на базаре видела у рыбаков, мертвыми уже. Мясо у них не очень, его уметь нужно готовить. Но я никому моих рыбок готовить не позволю. Я забочусь о них. Их с помощью кувшинов ловят, а потом мне продают. У меня их тут уже штук двадцать. Им тут хорошо.
— Да, госпожа, — с тупым недоумением смотрел на нее парфюмер. Голова его раскалывалась на куски от постоянно пульсирующей боли. Но он нашел в себе силы и добавил. — Они очень милые, госпожа.
— А ты знаешь, как они живут в море? — Кассандра повернула у нему голову. — Мне одна женщина рассказала. Она губок ловит на продажу. Так вот, мурена сидит в какой-нибудь норе и ждет, когда мимо нее проплывет рыба. Она делает один бросок, всего один. Но зато точный и смертоносный. У них зубы какие! Видел? А еще, говорят, что если мурена укусит, то это место гнить начинает, а человека лихорадка бьет несколько дней. Наверное, если укусов много будет, то и помереть можно. Вот у той рыбачки, что губок ловит, вся рука в шрамах. Мурена укусила ее.
Кассандра равнодушно отвернулась от вавилонянина и бросила в море еще одну рыбку, которая тут же исчезла в бурном месиве змеиных тел. Син-аххе-эриба начал мелко-мелко дрожать, сам не понимая почему. Ему просто страшно стало. Про госпожу разные слухи в городе ходили…
— Ты нашему господину что обещал сделать? — спросила Кассанда.
— Мыло обещал, — с готовностью произнес мастер. — И я его сделал, госпожа! Такого ни у одного лабанту нет. Нигде нет, даже в Вавилоне! Э-эх! Если бы я там был, то богаче царя стал бы.
— Не стал бы, — презрительно посмотрела на него Кассандра. — Ты игрок и пьяница. Кстати, ты зачем вино перегнал, дурак?
— Господин как-то обмолвился, что так можно, — потупился парфюмер. — Но он еще что-то про большие дубовые горшки говорил, но этого я уже не понял. Ну, взял вот и попробовал, вино-то… Забористая штука получилась.
— Что тебе поручил наш господин? — терпеливо спросила Кассандра.
— Нефть перегонять, — прошептал парфюмер и повесил голову. — Но, госпожа… Вы не понимаете! Этому аламбику цены нет. Тот, кто его сделал, благословлен богом Набу! Если его нефтью измарать, то ни ароматов, ни крепкого вина не будет больше! Ой! Я что, это вслух сказал?
Парфюмер отчаянно покраснел, но взглянув на верховную жрицу, сменил багровый цвет физиономии на синевато-белый. Что-то он там очень скверное увидел…
— Ты хорошо моих рыбок рассмотрел? — ласково спросила его госпожа, и он с готовностью закивал.
— А вот мне кажется, что ты их рассмотрел плохо, — скучающим голосом сказала она. — Сосруко, покажите ему рыбок.
Крепкие руки схватили мастера Син-аххе-эриба и окунули его воду, отчего у лабанту чуть сердце не остановилось. Его не укусили, и даже сколький рыбий бок не успел коснуться его кожи, как он снова сидел у ног госпожи, вереща тонким заячьим голосом.
— Когда ты сделаешь то, что приказал господин? — Кассандра смотрела на него немигающим змеиным взглядом. — Ты уже давно ешь его хлеб, презренный раб.
— Месяц! — прорыдал парфюмер. — Клянусь, за месяц сделаю.
В этот раз он даже не успел понять, как его голова снова оказалась в воде. Видимо, стража, состоящая из звероподобных чужаков, понимала даже легкое движение брови своей госпожи. Подержали мастера в воде немного подольше, чем в прошлый раз, отчего он, ощутив щекой прикосновение холодного змеиного тела, слегка сомлел.
— Неделя, — прошептал он, когда вновь получил ласковую пощечину.
— Три дня! — заверещал он, но обостренным чувством самосохранения понял, что и этот срок чересчур велик.
— Завтра! Завтра к вечеру! Быстрее никак!
— Ну вот, — удовлетворенно посмотрела на него Кассандра. — Вот ты и начал понимать, как надо служить государю. Наш господин был слишком добр с тобой, раб. Послезавтра утром я снова приеду. И помилуй тебя Великая мать, если ты не дашь мне того, что нужно. Я пока не буду кормить своих рыбок.