Лагерь зашумел, а тем временем конные лучники выстроились в цепочку и поскакали вдоль берега, осыпая людей тучей стрел. Там все еще шла бестолковая толчея. Кто-то искал дрова для костра, кто-то тащил на берег свой корабль, а кто-то и вовсе искал удобного места для высадки. Еще далеко не все корабли подошли к берегу. Ни ограждения, ни постов выставить не успели. Да и воевать сюда пришли добрых два десятка отрядов, каждый из которых норовил встать наособицу.
— К оружию! — орали воины.
Ханаанеи расхватали щиты и попробовали создать подобие строя, да только не выходило это никак. Для этого нужно время, а его как раз нет. Тысячи острых жал летят без остановки, заставляя людей не столько отбиваться, сколько прятаться. Кто-то укрылся щитом, кто-то телом товарища, а кто-то кормой корабля. Множество воинов погибли, и еще больше получили раны, пока цари кое-как собрали из них кулак, который начал огрызаться, пуская стрелы в ответ. Да только чудные конники боя не приняли. Они просто развернулись и ускакали прочь, скаля зубы. Им было очень весело.
Ночь в лагере прошла беспокойно. Берег здесь оказался пустынный. Дома брошены, скота нет, а урожай давно собрали. Да и отойти от лагеря им не дали. Отряд пеласгов, что по заведенному порядку пошел искать себе еды, вернулся ближе к ночи. И вернулся самым жутким образом.
Царь Сидона Эшмуназар уловил какой-то шум за пологом походного шатра. Старый слуга, повинуясь движению брови, выбежал на улицу и вскоре возвратился с крайне озабоченным видом. Руки его подрагивали, но он привычно поклонился и доложил.
— Люди Моря корзины к лагерю подтащили, государь, а потом убежали. Наши посмотрели, а там головы. Это те пеласги, что за едой вышли.
— Кто их так? — скрипнул зубами Эшмуназар, которому происходящее решительно не нравилось. Война как-то сразу пошла не по правилам.
— Парни говорят, это те, которые на лошадиных спинах ездят, — пояснил слуга. — Больше и некому. Пеший воин против такого навроде ребенка. Перестреляли их, головы отрезали и нам принесли.
Эшмуназар знал, как воюет сосед. Он с интересом следил за тем, что происходит на Кипре, но повторять за ним не спешил. По его приказу лучник как-то сел на спину коня, обмотав его попоной, но конь чудес скорости не проявил. Он едва плелся, и под конец у него просто ноги разъехались. Лошадка не выдержала веса взрослого воина. Эшмуназар плюнул тогда и решил, что раз сам великий царь Египта на колесницах воюет, то и ему подобное пристало. На том он о странных слухах с Медного острова и думать забыл.
Царь вышел на улицу и вдохнул ночной воздух. Безлунная тьма упала на лагерь, и только сотни костров освещали берег, плотно забитый кораблями и людьми. Он приказал поставить частокол, но воины даже приступить к этому делу не смогли. Ближайшая гора, заросшая лесом, всего в паре тысяч шагов от лагеря. И первая же команда, что пошла туда с топорами, была обстреляна из засады. Эшмуназар плюнул и отложил свой приказ до утра. Поставить лагерь — дело непростое и небыстрое. Сделать это в день прибытия — нечего и думать. Он подошел к корзинам, в которых были сложены головы трех десятков воинов, сжал зубы и отвернулся.
— Караулы удвоить! — приказал он и пошел в свой шатер. Утром они снова проведут разведку и обложат этот город со всех сторон. А лучников на конях не так-то и много. Они отгонят их стрелами.
Проснулся царь от криков воинов.
— На нас напали, государь! — слуга от волнения даже поклониться забыл. — Доспех надеть бы!
— Быстро! — сквозь зубы произнес Эшмуназар, который проснулся в мгновение ока. — Шлем и меч подай!
Слуга достал доспех из бронзовой чешуи, помог надеть его и подал широкий пояс, украшенный чеканными бляхами. Там, за полотняной стеной шатра, уже готовили царскую колесницу. Он и еще несколько царей взяли их с собой. Не к лицу владыкам воевать пешими, подобно простолюдину.
А на улице творилось форменное сумасшествие. Сотни полуголых воинов, вооруженных дротиками и странными щитами с полукруглой выемкой, подбегали к лагерным кострам и метали свое немудреное оружие. Им отвечали, но бестолковая суета пока что была не в пользу пришельцев. Пельтасты, так назывались эти воины, словно издеваясь, подбегали поближе и разили насмерть. Разочарованный вой разносился по всему берегу. Беспорядочно летели ответные стрелы и копья, но урон был невелик. Пельтасты скрывались в предрассветной тьме, чтобы выскочить совсем с другой стороны.