– Сколько?! – вскричал Грант. – Вот скука-то! Друзья детства, пробуждение чувств, первые прогулки под луной, платоническое дрожание случайно встретившихся рук…
– Второй промах, – констатировал Кратов. – Ты сегодня не в форме, брат. Когда я впервые увидел командора Звездного Патруля Елену Климову, она была еще никаким не командором, а всего лишь тощим нескладным подростком по прозвищу Ленка Драная Коленка, Лешка-Многоножка, а то и запросто – Леший. Так вот, в ту золотую пору никаких достоинств в ее фигуре, а тем паче в зубах, не усматривалось. Обладая гордым независимым характером, она постоянно лезла в наши суровые мальчишечьи игрища. Пока не наступила еще более золотая пора, когда внезапно раскрываются глаза на мир, на окружающих людей…
– Господи, – промолвил Грант. – Как давно все это было! И совершенно так же. В том, потустороннем мире.
– …В общем, тогда мы просто вышвырнули ее из нашей мужской компании. Мы напропалую влюблялись в сверстниц, и с непривычки сатанели от этих чувств, и творили безумства. И никому не было дела до того, что стало с Лешкой-Многоножкой. Ведь она еще не созрела для нас. А когда мы покинули родные пенаты, она все еще где-то там зрела, мы же все как один ринулись в региональное Училище Звездной Навигации и Разведки. Но поступил один лишь я.
– И стал героем-космопроходцем, – ввернул Грант.
– Не стал, к сожалению. Стал я, равно как и ты, плоддером. Сижу на маленькой планетке с пышной биосферой смотрителем Галактического маяка. Надзираю за сепульками, сиречь сигнал-пульсаторами. Постреливаю из фогратора глупых и оттого беззащитных зверушек. А она, поди ж ты, командор Звездного Патруля.
– Сегодня ты велеречив, как никогда, – заметил Грант. – В тебе чахнет писатель. По меньшей мере, мемуарист. Должен ли я сделать из всего услышанного вывод, что наш бронзовый командор тебе безразличен?
– Не надо мне от тебя никаких выводов, – сказал Кратов, протестующе выставив ладонь.
– А вот я так намерен рискнуть и подставить грудь под стрелу из колчана амазонки. По экспертным оценкам это примерно равноценно попытке подраться на кулачках с пантавром.
– Лучше бы ты сцепился с настоящим пантавром, – покачал головой Кратов. – По крайней мере, получилась бы коррида. А так тебя просто съедят.
– Съедят, это точно, – охотно согласился Грант. – Предварительно вымочив в винном соусе, обваляв в сухарях и поджарив на вертеле над угольками. Но неужели ты не видишь, какие сокровища пропадают втуне? У меня глаза разбегаются! Вспомни, когда мы с тобой в последний раз видели живую женщину.
– Месяц назад. На плоддер-посте Альтаир. Доктор Славина из Швейцеровской миссии.
– Как же, милая старушенция с богатейшим жизненным опытом. Но я-то имею в виду молодую хорошенькую женщину, туго затянутую во что-нибудь этакое… пусть даже в скафандр.
– Плоддер, плоддер, – укоризненно произнес Кратов. – Где твоя честь? Мы добровольно ушли из Внешнего Мира за барьер отчуждения, оборвав узы родства и дружбы, и нет для нас иного образа жизни, нежели труд…
– Все верно, – вздохнул Грант. – Добровольно ушли, то-се… А как порой хочется назад!
– Никто тебя не задерживает. Ты волен выбирать свой путь, как тебе велит твоя совесть.
– Еще рано, – сказал Грант. – Нет мне покуда возврата. Но все же преступно допускать в Галактику женщин, особенно в Звездный Патруль. Это провокация, дьявольский искус. Галактика – экологическая ниша мужчин. И спасать здесь приходится опять-таки мужиков. Зачастую подернутых плесенью в многодневном своем затворничестве на пустых и скучных планетах. Почему этим должны заниматься красивые женщины?
– Это я как раз понимаю, – сказал Кратов. –
Нет лучшего лекарства для мужчины, чем красивая женщина. Только не для плоддеров.
– На связи субнавигатор Ким, – хрустально прозвенел интерком. – Обслуживающий персонал маяка приглашается на совещание в кают-компанию. Конец связи.
– Субнавигатор Ким, – повторил Грант мечтательно. – Джемма Ким. Такая вся… По-моему, нормальная девушка. Во всех смыслах. Не то что этот айсберг самомнения, командор Климова. По прозвищу Лешка-Ложноножка. А я привык ставить перед собой только реальные задачи. Ты меня понял, брат-плоддер… по прозвищу Шаровая Молния?
– Я тебя не слышал, брат-плоддер, – буркнул тот, поднимаясь.