И вот, закончилась та битва в пользу сил добра, и исцелившийся от проказы Мейленггр жалился, что не смог быть рядом в трудный час — равно как и Бальдис, который остался охранять леса. И шёл пятнадцатый год Второй эпохи; последний год правленья Ронфутта, погибшего в войне с троллями да великанами. И было Ронфутту сто пятьдесят годков, и пожил он хорошо.
И предложил после сраженья Рилиас Сигруну омыть чресла свои в лесной реке, что исцеляла раны:
— Не бойся, гном: не заржавеет твоя бронь от наших вод; ведь знаю я, как цените вы каждый свой доспех, и как относитесь к воде.
На что ответил ему гном не без улыбки:
— Как странно это слышать, эльф, и вместе с тем — приятно; да будет же тебе вдомёк, что из мифрила сделан мой доспех. Не грозит ему ни ржавчина, ни потускнение.
Но всё же принял доблестный и сильный гном приглашение от любезных эльфов, и, залечив немного свои раны, отправился на пир по случаю свадьбы между Рилиасом и избранницей его, Вреоной.
— Отпей же, о герой, из сего кубка. — Предложили гостю эльфы. — Это молоко коз, и его пьют даже наши дети; надеемся, что тебе понравится.
И выпил это гном, и был на седьмом небе. Тогда говорили эльфы ещё:
— Испробуй же на вкус и следующий наш напиток: это мировур, он редок на нашем столе; придаёт он силы и бодрость, а делается он с использованием неувядающих цветов дерева Йаванны.
После же всего, отъехал гном в свои края обратно, и по пути в своё королевство повстречался с королём эльфийским, Мейленггром, что прибыл из равнин в совершенном здравии и скакал на вороном коне в ту же сторону, что и Сигрун.
— Знавал я двух величайших гномов — Нейна и Зайна, — Начал эльф свою речь так. — Теперь же довелось мне лицезреть и Сигруна, которого не зря теперь повсюду кличут Победителем! Весьма лицеприятен ты мне, и сочту за честь скакать я рядом, бок о бок, ибо давненько не бывал я в краю вашем — коль ты не против.
— Может, наоборот? — Краснея, улыбался гном.
И прибыл Сигрун прямо на Совет, где гномы короля себе искали. И нашли его в лице Сигруна, встретив, как героя.
— Нехорошо это, Сигрун, после пораженья великанов ехать к эльфам в их лесок. — Нашёлся Фнатт, гном дерзкий, беспокойный.
— Ждали мы тебя; мы ждали короля. — Сказал ещё один гном.
— Да какой с меня король, коль просто воин я с рожденья? — Смеялся от души Сигрун, прекрасно понимая, что гномы обожают и его, и эльфов, и попросту скучали.
— Послушай мудрого совета у Совета. — Внёс лепту тут Мейленггр.
— А, и ты тут, славный эльф? Какие новости привёз? — Загалдели гномы.
Вообще-то, на Совет не-гномы не допускались, но Мейленггр был им свой, и как родной, ведь многим он напоминал о Нейне, ведь были они с ним огромными друзьями.
— Спешу заверить вас, что весточки хорошие: поженились Рилиас с Вреоной в землях лесных эльфов; а также, после гибели Хелемборда, взяла Альтинда, дочь его, и скипетр, и жезл — бразды правления теперь в её руках.
И дозволили Мейленггру присутствовать на Совете, и держали гномы Совет семь дней, хотя уж на шестой всем было ясно, кого хотели королём. И избрали гномы Победителя, и не смел Сигрун им отказать. И воссел Сигрун на трон из лилового мрамора, и воцарился в Гномгарде. И возвысил он по правую руку наиболее сильного из гномов (после него), и заделал заместителем; и усадил по левую руку наиболее смышлёного из гномов, и только тогда угомонился. И закатили гномы пир на весь мир, и ели, намазывая на свои твердокаменные лепёшки, вересковый мёд, что гостинцем привёз им Мейленггр из равнинной части королевства Эльфхейм.
И пробыл Мейленггр во владениях гномов ещё три недели, но внезапно нашёл там свою смерть, ибо однажды в одиночку пошёл осматривать окрестности Энгерского хребта.
— Так вот ты какая, о великая гора! — Ахнул эльф. — Поистине, и впрямь: высокая весьма. Жаль, драконы ещё спят…
— Зато я давно уж не дремаю! — Сказал некто, выглядывая из-за горы. — Ну, здравствуй, достопочтенный, вечный эльф!
Отпрянул Мейленггр, не веря ни своим ушам, ни своим глазам: он увидел ладони великана, ухватившегося за гору, и саму голову, показавшуюся следом.
— Еттин?! — С недоверием выпалил эльф.