И поняло в тот день Зло, что не иссякла ещё сила в рудниках и подземельях; что возьмёт рука топор иль молот, да настучит по головам всех иноземцев — ведь даже женщины их, дети — герои этой новой стычки…
Свиток #09. В гостях у Юнни
У края тропы, что вела от Фаннихольма в Шеллфолд, удобно пристроилось одно небольшое придорожное заведение, а именно таверна «Коннахт». На этом участке дороги (и дороги достаточно протяжённой, вымощенной синим кирпичом) таверна была хорошим пристанищем утомлённым путникам — как конным, так и пешим, ибо, помимо всего прочего, являлась ещё и гостиницей (единственным сооружением подобного рода в этой части местности, единственным жилым строением — если вспомнить, что гномы живут под землёй, а на поверхность выходят в случае крайней нужды).
И Фаннихольм, и Шеллфолд лежали в стороне как от Королевской дороги, так и от главных торговых путей. Тем не менее, от посетителей здесь не было отбою, и вот почему.
Отдохнуть, прикорнуть, отведать сытенькой похлёбки — такая мысль мелькает у любого, кто долго был в пути; ночлег и плотная, здоровая еда — о чём же ещё мечтать постояльцам? Но «Коннахт» не был рядовым пристанищем в непогоду или в самый обычный голод — это место издавна славилось как своими блюдами, так и мягкими, тёплыми, пушистыми подушками, да одеялами. Здесь рады были и гному, и эльфу, и человеку; тут кого только не встретишь, с кем только не перебросишься парой-тройкой фраз за кружкой эля перед камином! Тихое, уютное местечко вдали от шума, гама, суеты…
Завсегдатаями харчевни, как правило, были гномы, что обитали тут неподалёку, под землёй в своих норках. Их было с добрую дюжину, включая самого Олвина; эта братия обычно приходила в «Коннахт» просто подкрепиться, а порой и поболтать, хотя эти угрюмые создания были достаточно немногословны.
Другие наведывались сюда изредка, и манили их сюда и слава, что шла о таверне за много лиг отсюда; и любопытство, ведь, судя по слухам, тут можно было услышать много интересных историй; и, разумеется, запах, ибо, как только ноги незнакомца, или копыта его коня ступали на эту тропу, ноздри, вдыхая изысканный аромат (что разносится на много-много лиг), являлись наилучшим проводником к «Коннахту», этому замечательнейшему заведению.
Эти «другие» делились на тех, кто стучался просто перекусить (и чьи кони ещё смогут скакать дальше), и на тех, кому было необходимо переночевать, ибо долог был их путь, обременён тяготами да невзгодами, всякими превратностями судьбы. Редко, редко в «Коннахте» не находилось мест для ночлега, а мест было на два десятка душ — каждому ключик, который отпирал дверь, за которой сон, покой, умиротворение, отличная кровать.
Убранство гостиницы весьма располагает: за круглой деревянной дверцей, над которой висит, звеня сам по себе, красивый волшебный колокольчик, вас ждёт изумительный вид вовнутрь, к лакированным скамьям и покрытым скатертью столам. Над входом, изнутри грозно висит морда хряковепря, дикого секача-одинца, а под ней — скрещённые топор и молот, наиглавнейшее оружие всех гномов. Вы думаете, вы попали в самую что ни на есть обычную столовую? Ах, как же вы заблуждаетесь! Над головами, на стенах помещения, высятся труды знатных художников, великих мастеров своих эпох; это просто чудо, настоящая картинная галерея.
Отдельной похвалы удостоена и хозяйка таверны, гномка Юнни, ведь именно она заправляла «Коннахтом» и справлялась со своими обязанностями на «ура». Многие знали её именно под этим именем, но некоторые, наиболее близкие друзья знавали и её настоящее имя; её же второе, рунное имя, также данное при рождении, не знал (и не мог знать) никто, кроме самой Юнни, поскольку оно являлось магическим, важным оберегом.
Одни почитали хозяйку за её кулинарные способности — её диковинные деликатесы были на самом высшем уровне, и всякий раз менялись. Другие боготворили за неземную красоту, недюжинный для женщины ум, а также за ловкость, доброту и многое другое — у гномки имелось немало прекрасных качеств и достоинств. Увы, находились и третьи, которые ворчали, что на самом деле она — ведьма, и сама в забегаловку не хаживает, но подсылает туда вместо себя какую-то юную особу, которая и обслуживает гостей с меню, подносом или бокалом в руках. Эти третьи давились завистью, потому что им было нестерпимо неприятно видеть, наблюдать, что есть такое местечко в этом порою неспокойном мире, где всё спокойно, хорошо; где тишь да гладь, где счастье таки есть…
Ранним утром в таверне ещё пустовало. Солнце, проснувшись из-за горизонта часов в шесть, поднималось всё выше, преображаясь от малинового до ярко-оранжевого.