В
Мысль о том, что София смотрит вниз, в бездну, полностью исчезла в коптской версии Апокрифа Иоанна, содержащейся в Берлинском папирусе 8502. В нём, однако, мы находим явление демиурга в животном образе, хотя и в ошибочной форме. Говорится, что София имела свою собственную мысль. Она хотела явить из себя образ без согласия своего супруга (σύζυγος). Она породила из-за своего распутства (προύνεικος). Её плод явился несовершенным и отвратительным, он не походил на свою мать:
Глянула тут она на него вопросительно, а он оказался по внешности (совсем) иным: не то змей, не то лев. Его глаза горели огнем. Она отшвырнула его прочь от себя, прочь от этих мест, дабы никто из бессмертных не увидел его, ибо родила она его в неведении. Она связала с ним облако света. Она установила в центре облака трон, дабы никто не смог увидеть его, кроме Духа Святого, которого обычно именуют как Жизнь - Мать каждого. И дала она ему имя: Ялдаваоф. Таков вот первый Архонт. Этот утаил силу несметную от Матери. Он удалился от неё (и) повернул прочь от того места, в котором был рождён. Он захватил другое место. Он создал себе Эон, полыхающий пламенем и светящийся, - тот, внутри которого он (= Ялдаваоф) и сейчас, - и сочетал (его) с Безумием (απόνοια), которое при нём, и породил власти, которые под ним, - двенадцать Ангелов, каждый из которых при своём Эоне по образу эонов бессмертных. И он создал для каждого из них по семь Ангелов… (37,16-39,17; Till, 113-119. Русский перевод А. С. Четверухина).
Этот демиург аналогичен демиургу в платоновском Тимее тем, что он творит материальный мир по образцам духовного мира. Не может быть ни малейшего сомнения, что он произошел от Софии вверху, а не от материи хаоса внизу. То, что он зверовиден, не может быть вторичным элементом, хотя Ириней и не упоминает об этом. Версия Берлинского папируса неточна и предполагает, что у Ялдаваофа два лица подобно двуликому римскому божеству Янусу. Это являлось препятствием для правильной интерпретации его образа и приводило к неверным переводам. Параллельная версия Кодекса III (14,9 – 16,18) Наг Хаммади не лучше. Оттуда мы узнаём, что у Ялдаваофа лицо (ha) льва и лицо (ha) змеи.
С
Версия Кодекса II (9,25 – 10,28) значительно отличается. Там мы также читаем, что София замыслила в себе мысль, чтобы явить свой образ без своего товарища. Из неё была явлена несовершенная тварь, облик которой был отличен от её облика:
Когда же она увидела свою волю, это приняло вид несообразный – змея с мордой льва. Его глаза были подобны сверкающим огням молний. Она отбросила его от себя, за пределы этих мест, ибо она создала его в незнании.
Она окружила его облаком света и поместила в нём его престол, чтобы никто не увидел его. Это Ялдаваоф, первый архонт, нисшедший, чтобы произвести двенадцать и семь ангелов и господствовать над миром.
Версия Кодекса IV (15,1 – 16,6) повреждена настолько, что не может быть для нас полезна.
Мы привели перевод данного отрывка, поскольку хотели ясно показать, что Ялдаваоф – чудовищный образ с телом змея и головой льва. Подобное изображение очень часто можно найти на амулетах первых столетий нашей эры, называемых камнями Хнубиса: они обычно изображают змея с толстым телом и головой льва[14]. Также и Абраксас, бог с петушиной головой и ногами-змеями, иногда изображался с головой льва[15]. Возможно, это ведет нас по верному следу, поскольку Абраксас мог сформироваться под влиянием гораздо более древнего иконографического типа.
III
Я обращаюсь к известному мифу о космическом яйце, который, если взять его в упрощённой форме, повествует, как небо и земля были разделены демиургом, родившимся из хаоса. Драматург Аристофан в своей комедии "Птицы" рассказывает нам такую историю:
Хаос, Ночь и Эреб - вот что было сперва да ещё только Тартара бездна.
Вовсе не было воздуха, неба, земли. В беспредельном Эребовом лоне
Ночь, от ветра зачав, первородок-яйцо принесла. Но сменялись годами
Быстротечные годы, и вот из яйца появился Эрот сладострастный.
Он явился в сверкании крыл золотых, легконогому ветру подобный.
С чёрным Хаосом в Тартаре сблизился он, в беспредельной обители мрака,
И от этого мы появились на свет, первородное племя Эрота.
Все смешала любовь. И уж только потом родились олимпийские боги.
Из различных смешений различных вещей появились и небо, и море,