В этом месте представляется уместным напомнить гностическое представление о мире как о вместилище зла. Известный трактат философа-неоплатоника Плотина так и назывался "Против гностиков, или против тех, кто говорит, что Творец мира - зло, а мир - скверна". Человек, по мысли гностиков, должен всячески стремиться уйти из мира, оторвать его от себя. Именно по этой причине гностические секты, исповедовавшие активный антикосмизм, отвергали институт брака, семью, не признавали собственность. После этого становится понятнее уверенность Устрялова в неистощимости тоски исканий: "Словно знает разум и чует чувство, что последнее примирение возможно, что трагедия не безысходна…" "Но покуда течет время и тянется история, реальный синтез не дается, попытки достичь его разоблачаются в их несовершенстве, расплываются в "бесконечной задаче"…", - обреченно констатирует гностик.
Второй, не менее важный момент, на котором здесь необходимо остановиться, - это постоянная, то возрастающая, то убывающая практика подмены понятий. Статья Устрялова "Две веры" просто изобилует интерпретацией широко известных фактов, она целиком проникнута даже не духом, а, если можно так выразиться, пафосом софизма. Создается впечатление, что философом движет какая-то иррациональная ненависть к здравому смыслу, перечеркивающая всякую попытку своего носителя обратиться к разуму.
Чего стоит одно только размывание понятия свободы, повторение избитого революционного штампа "свобода, свобода, сколько преступлений творится во имя твое!" Рассуждая о свободе христиан, националистов, фашистов и большевиков, Устрялов подспудно выключает из этого понятия всякий смысл. "Свобода! Нет более многосмысленной, скользкой идеи; вероятно, ее очарование - именно в ее неуловимости". Тут же упомянутая многосмысленность оборачивается обычным софизмом. Действительно, что такое свобода для большевиков без революции, для Муссолини без государства и так далее… Но разве свобода может воплощаться в диктатуре пролетариата, в мировой революции? Разве свободу обретает ленинец, творя революционный террор? Если большевика освобождает диктатура пролетариата, о какой свободе вообще может идти речь? Или это уже не свобода, или это никогда и не было свободой, но уж точно никакое преступление свободой не станет, даже во имя свободы. Рациональная истина, наверное, предстает слишком уж банальной, гораздо менее привлекательной чем гностический абсурд.
Третий ключевой вывод, который можно сделать по прочтении статьи - зафиксировать нравственную амбивалентность Устрялова. Он полностью исключает из своих рассуждений понятие греха. Такое исключение составляет краеугольный камень любой версии гностического учения. Для него нравственно равнозначны все стороны рассматриваемых конфликтов, вне зависимости от их идейной подоплеки. Возможное использование не ведающих колебаний "идей-злодеек" в целях достижения всеединого синтеза никоим образом не отменяет их холодности и платоновской отстраненности. "Идеи-злодеи: "у идей нет гуманного сердца" - говорил К. Леонтьев". Создается впечатление, что Устрялову плохо понятна сама нравственная категория вины, неразрывно связанная с отвественностью, а через нее и с ненавидимой им свободой.
Не стоит здесь пытаться объяснить устряловскую ненависть его мнительностью, страхом или обреченностью. Кроме того, исследовать эту ненависть, заставляющую сменовеховца пускаться "во все тяжкие", настолько же интересно, насколько неблагодарна критика любого культа9. Все это выходит за рамки статьи. Для начала гораздо плодотворнее просто сопоставить сменовеховство Устрялова с общим гностическим отталкиванием от мира, активной позицией мироотрицания. В этом случае многое становится ясным и без обращения к психоанализу.
Сноски
1. Колеров М. А. К истории национал-большевизма. Письмо Н. В. Устрялова к П. Б. Струве (1920). // Россия и реформы. Сборник статей. Выпуск третий, М., 1995, с. 155-158.
2. Архив Гуверовского Института войны, революции и мира при Стэнфордском университете в Калифорнии (США). Коллекция Николая Устрялова (Раздел корреспонденции 1920-1935гг., ящик 1. Переписка с разными людьми. Папка № 1. Документ № 11. Папка № 2. Документы №№ 20, 21.).
3. Архив Гуверовского Института войны, революции и мира при Стэнфордском университете в Калифорнии (США). Коллекция Николая Устрялова (Раздел корреспонденции 1920-1935гг., ящик 1. Моя переписка с П. П. Сувчинским. Папка № 19. Документ № 3.).