Согласно Феодориту, последователи Василида имели сложный культ, полный таинств, заклинаний и магии. Нравственная область их жизни, по Иринею, отличалась грубой распущенностью, а Епифаний приписывает самому Василиду проповедь свободной любви. Однако, эта информация не согласуется со свидетельством Климента Александрийского. Отрывки из Этики Иссидора, которые он приводит в своих Строматах, показывают глубоко аскетический дух его учения.
В системе Василида по Ипполиту, началом всего сущего было существо настолько трансцендентное, что никакое человеческое представление о нем просто невозможно. Оно есть - Ничто. Когда совсем ничего не было: ни субстанционального, ни несубстанционального, ни простого, ни сложного, ни бездушного, ни осязаемого, ни человека, ни ангела, ни бога, - ничего о чем можно было бы говорить как о сущем, тогда "несущий бог" восхотел создать мир. Но восхотел создать "без мысли, без чувства, без хотения, непреднамеренно, без страсти, без всякого пожелания", не посредством эманации, а посредством сотворения словом. И мир, который явился, был без пространства, без качественного различия. Это "семя космоса", подобно горчичному зерну, содержало в себе все многоразличие мира, в нем, "как в бесцветной массе яйца павлина дано все богатое многообразие цветных перьев этой птицы" [2, т.2, с.198]. Здесь Василид связывает пантеизм и свободное творение в запутанный клубок.
"Таккак в основе мира лежит семя, заключающее в себе все, то не следует допытываться: откуда. Ибо мировое семя заключает в себе все семена - и несущее, но предназначенное несущим богом - явиться" [8, с.358].
В данной панспермии содержалось троякое сыновство, которое было единосущно во всем несущему Богу. Движимое естественным влечением, первое сыновство мгновенно выделяется и с быстротой мысли возносится к несущему Богу. Второе сыновство, являясь подражательным, пытается последовать за первым, но это ему не удается. Тогда оно из неединосущных ему элементов создает крылатое существо - Святого Духа. При его помощи второе сыновство возносится в непосредственную близость с первым сыновством и с несущим Богом. Но Дух Святой, как неединосущный несущему Богу, а сотворенный, не может вступить в Его сферу. Он остается ниже и образует собою "твердь", своеобразную границу между миром и сферой сверхмирового, горнего существования. Третье сыновство осталось в семени и явилось осуществлением того, что как план было заложено в панспермии.
Далее подробно описывается процесс сотворения миров, эонов и иерархии духовных существ, вступающих между собой в сложные отношения, через которые истолковываются события Ветхого и Нового Заветов. Согласно этой сложной гностической системе, спасение мира и людей состоится после того, когда повсеместно произойдет разделение пневматического, психического и материального начал, когда все элементы мировой системы займут соответствующее положение. Тогда несущий Бог пошлет на весь мир "великое неведение", которое и будет восстановлением всего. Не будет никакого ведения и знания о том, что чему подчинено. Все будет жить согласно своей природе и не будет стремиться к несвойственному ей. “Ничто не будет испытывать болезненного влечения к высшему, и все навеки останется, на той ступени, на которую оно поставлено выяснившеюся в своей чистоте его природой” [2, т.2, с.201]. Кто в состоянии вместить это, является духовным человеком - пневматиком. Таким образом, предметом сотериологии является душа человека, возвращение пневматических элементов к несущему Богу.
Согласовать между собой изложения системы Василида Иринеем и Ипполитом - задача практически неразрешимая. Большинство исследователей отдают предпочтение изложению Ипполита, считая информацию Иринея больше относящейся к системе Валентина. У Василида мы встречаем первую попытку обоснования древне-христианской традиции. В подтверждение правильности своего учения и законности своих притязаний, он апеллировал к ап. Матфею и толкователю ап. Петра, Главку, ставя себя в непосредственную преемственность с ними, и считая, что это дает ему право на составление собственного евангелия. Он также видел необходимость в установлении канона Священного Писания.
Среди ближайших последователей учения Василида необходимой нормой поведения считалась аскетическая жизнь и признавалось, что лишь грехи совершенные непроизвольно, по неведению, могут заслуживать прощения.
Маркион
Вследствие односторонней направленности наших источников по гностицизму, многие поддаются соблазну и видят в нем только теоретические системы. Надо, однако, учитывать, что критика отцов церкви главным образом на изобличение ложности теории является единственным способом убедительно показать ложность самого явления, что становится намного сложнее сделать, если опровергать, например, только гностическую обрядность или аскетизм. На самом деле, как мы уже указывали, само познание или гносис понимается не в смысле отвлеченного знания, а в смысле полного перерождения всего человека. Отсюда сильное тяготение гностицизма к христианству.