Туда собрались все братия, что ни было в Риме, а также сенаторы, префекты и прочие власти. Питер же вышел на середину, слушая призывы рассказать римлянам - любителям богов, что у него за Бог и в чём его величие, а также показать своё доказательство, как Симон показал. В это время вошёл Симон и встал в замешательстве ума на стороне Петра.
После долгой паузы Пётр указал на Симона, говоря, что тот теперь упрекаем и молчалив, зная, что Пётр его извёл из Иудеи из-за обманов, которые он практиковал на Эубуле, достопочтенной и простой женщине, своей искусной магией; и будучи отважен оттуда прочь, он является сюда, думая остаться незамеченным среди римлян. И Пётр вопрошал Симона, разве не пал тот в ноги ему и Павлу, увидав исцеления от их рук, и не говорил:
- Я молю вас взять от меня столько оплаты, сколько пожелаете, дабы я мог налагать руки на людей и творить такие могущественные дела, и когда они услышали это, то прокляли его - и теперь, разве он не страшится? Но Симон отвечал:
- Ты предполагаешь говорить об Иисусе из Назарета, сыне плотника и плотнике самом, чьё рождение записано (и чья раса проживает) в Иудее. Услышь же, Пётр: у римлян есть понимание: они не дураки.
- Вы, люди Рима, рождён ли Бог? Распят ли он? Тот, у кого есть господин, не Бог.
И когда он так сказал, многие отвечали: "Ты говоришь славно, Симон". Но Пётр возгласил анафему на Симона за такие слова, римлянам же обещал, что скоро им откроются Писания, и тогда он их просветит. Симону же он пророчествовал, что сведёт к нулю любое его чудотворство, удававшееся прежде. Ответ Симона на это был такой:
- Если префект позволит, готовься и не задерживайся, ради меня.
Префект подвёл Симону одного из слуг и повелел предать его смерти, а Петру оживить его же. И Симон тут же произнёс нечто на ухо парню, лишив его речи, и тот умер. А Пётр сказал хозяину парня, дабы тот подошёл и взял парня за руку, и когда тот так и сделал, парень поднялся и ушёл живой. И вся толпа кричала: Един Бог, един Бог Петра. И Пётр призвал к тишине и попросил устроить теперь суд между ним и Симоном, чтобы узнать, который из них верит в Бога живого. Пусть теперь он поднимет лежачее тело и поверит в него как в ангела Божьего. Но если он не будет способен, я взову к своему Богу и верну тело к жизни, тогда вы верьте, что этот человек маг и обманщик, принимаемый среди вас. И толпа согласилась с тем. Но Симон вскричал, увидав такой оборот:
- Вы, люди Рима, если увидите, что встаёт мёртвый, выбросите ли вы Петра из города?
И все люди сказали, что нет, не выбросят, но сожгут на огне немедля. Тогда Симон подошёл к голове умершего и трижды сказал:
- Поднимись.
И люди увидели, как тот поднял голову и подвигал ей и, открыв глаза, слегка поклонился Симону. И сразу они стали спрашивать дрова и факелы, чтобы сжечь Петра. Но тут у Агриппы префекта кончилось терпенье, и он руками оттолкнул от парня Симона, и мертвец лёг, как лежал до того. И осерчали люди, и отвернулись от магии Симона, начав кричать Кесарю, чтобы тот сжёг Симона вместо Петра, если не поднимет мертвеца, ибо он ослепил их. Но Пётр упросил их сменить настроение, ибо зло рождает зло, и так они мертвеца не оживят. Пусть Симон придёт во свет Христа, но если не может, пусть владеет частью отца своего диавола, но они рук не марают. Пётр тем временем подошёл к парню и произнёс следующее: "О, Господи, всемилостивый, Иисус Христос, яви себя Петру, зовущему тебя, как ты всегда являл ему милость и любвеобильность, и в присутствии всех, обретших свободу, которые могут стать твоими слугами, позволь Никострату теперь встать. И парень встал и снял саван и стал говорить Петру богоугодные вещи. Пётр же ещё исцелял немощных.
Но Симон Маг через несколько дней пообещал толпе обвинить Петра в том, что тот верил не в Бога истинного, но обманывал. И когда он сотворил много лжечудес, твёрдые в вере его высмеяли. Поскольку в столовых палатах он заставил войти неких духов, которые были только видимостью, не существовавшей по правде. И хотя он зачастую обвинялся в магии, он ненадолго заставлял хромых казаться здоровыми, а также слепых, и однажды он изобразил, будто он заставил многих мертвецов ожить и двигаться, как он делал с Никостратом. Но везде за ним следовал Пётр и всегда обвинял его при зрителях, высмеивавших его за то, что ему никогда не удавалось совершить обещанное. Однако он им сказал: