Тут (по ВСП) происходит развёрнутое "богохульство" Симона, интересное нам как предполагаемый "манифест" всех его взглядов, который предваряется смехом Петра по поводу предыдущей реплики, на что Симон разразился этим:
- Ты смеёшься, Пётр, в то время, как столь великие и высокие материи обсуждаются? Если ты окончил смеяться, я докажу это в ясных выражениях. Слушай: всем очевидно и выясняемо методом, которому не может быть дано никакого объяснения, что есть один Бог, лучший, чем всё, от которого всё сущее взяло своё начало; откуда также необходимо, чтобы все вещи после Него были подвержены Ему как главному и наипрекраснейшему из всех. Когда, поэтому, я установил, что Бог, сотворивший мир, согласно многим законоучителям, это что-то во многих отношениях слабое, в то время, как слабость совершенно несовместима с совершенным Богом, и я увидел, что Он несовершенен, я необходимо заключил, что есть другой Бог, который совершенен. Ибо этот Бог, как я сказал, согласно тому, чему учит писание закона, показан слабым во многих вещах. В первую очередь, потому что человек, которого Он оформил, не оказался способен оставаться таким, как Он намеревался, чтобы тот был; и потому как не может быть благим Тот, кто дал закон первочеловеку, что ему следовало есть со всех деревьев рая, но он не должен был касаться древа познания; и если бы он съел от того, то умер бы. Ибо почему Ему надо было запрещать ему есть и познавать, что добро, а что зло, когда, зная, он мог бы избегать зла и избирать добро? Но этого Он не позволил; и поскольку он съел в нарушение заповеди и открыл, что есть добро, и научился чести ради прикрывать свою наготу (ибо он ощутил это неприглядным - стоять обнажённым перед своим Творцом), Тот приговаривает к смерти его, который узнал, как оказать почесть Богу и проклинает змея, показавшего ему эти вещи. Но в самом деле, если человеку предстояло повредить себя этими средствами, зачем Он поместил причину вреда в раю вовсе? Но если то, что Он поместил в раю, было хорошо, это не есть часть Того, кто благ - удерживать другого от хорошего. Итак, тогда, раз Тот, кто создал человека и мир, согласно тому, к чему относится закон, несовершенен, нам дано понять, без сомнения, что есть другой, Тот, кто совершенен. Ибо это необходимо, чтобы был Тот, кто прекраснее всего, за чей счёт и всякая тварь сохраняет своё звание. Откуда и я, зная, что это в любом виде необходимо - чтобы был Некто более милостивый и более мощный, чем несовершенный Бог, давший закон, понимая, что есть совершенный в сравнении с несовершенным, понял даже из Писаний, что Бог - Тот, кто там не упомянут. И таким путём я смог, о, Пётр, узнать из закона то, чего закон не знал. Но даже если закон не дал указаний, из которых можно было бы заключить, что Бог, создавший мир, несовершенен, мне всё ещё было можно вывести из тех зол, что творятся в мире и не исправляются, что либо его Творец немощен, если Он не может исправить то, что сделано неладно; либо иначе, если Он не желает устранить зло, что Он сам злой; но если Он и не может, и не хочет, то Он ни всесилен, ни благ. И из этого нельзя заключить ничего иного, кроме как, что есть другой Бог, более прекрасный и более всесильный, чем все. Если у тебя есть, что сказать, говори.
Пётр пытался объяснить "зло" праведностью Бога, поправляющего ошибки людей, но Симон восклицал:
- Не заблуждаешься же ты настолько, чтобы не знать, что наши души были созданы благим Богом, прекраснее всех, но они были низведены как пленники в этот мир? Он послал Бога-Творца создать мир; и тот, когда это сделал, выдал, что Он сам - Бог. Тот же принимает тех, кто обращается к Нему, и творит им благо. Но благой Бог дарит спасение, если он только признаваем; но Творец мира требует также, чтобы исполнялся закон. На самом деле очень сложно для человека познать Его, пока он во плоти; ибо чернее, чем вся тьма, и тяжелее, чем вся глина - это тело, которым окружена душа.
Пётр усомнился, что Бог стал бы так усложнять спасение, да и велик риск - бросать известного Отца ради Незнакомца, и на это нашёл Симон, что сказать:
- Это не есть безбожно ради большего прока и преимущества - подниматься к Тому, чья слава богаче. Но что, если души - от Него, и не знают Его, и Он воистину их Отец? Придёт время, когда ты будешь жалеть, что ты не понимал мой разговор о невыразимой силе. Приложи свой ум к вещам, которые я собираюсь поведать, и сделай так, идя мирными путями, чтобы они достигли вещей, которые я буду демонстрировать. Слушай теперь, поэтому. Ты никогда не думал простереть свой ум в районы или острова, расположенные далеко-далеко, и остаться настолько фиксированным на них, чтобы смочь даже не видеть людей, что перед тобой, или не знать, где ты сидишь, по причине усладительности тех вещей, на которые ты глазеешь? Таким способом теперь протяни своё чувство на небо, даже выше неба, и смотри, где-то там должно быть место за пределом мира, или вне мира, где нет ни неба, ни земли, и где ни одна тень этих вещей не производит тьмы; и следовательно, раз нет тел в этом, нет тьмы, вызванной телами, то должна быть необходимость неизмеримого Света; и учти, какого рода этот Свет должен быть, никогда не побеждаемый тьмой. Ибо если Свет этого солнца заполнит весь этот мир, как замечателен, ты полагаешь, этот бестелесный и бесконечный Свет должен быть? Настолько великолепен, несомненно, что этот свет солнца показался бы тьмой, а не светом, в сравнении.