- Мне кажется, ты рассердился; но если так, не нужно входить в конфликт. Мне придётся сносить терпеливо твою неискушённость, так как я могу показать, что на самом деле ты желаешь соблазнять народ, но я учу истине. Но теперь я воздержусь от дискуссии касательно безграничного света. Отвечай мне, поэтому то, что я спрашиваю у тебя. Раз Бог, как ты говоришь, создал все вещи, откуда происходит зло?
Пётр предложил, что если Симон хочет что-то узнать, пусть в том признаётся, тогда Пётр научит, о чём Симон имел такое мнение:
- Это хорошая шутка: посмотрите на парня, предлагающего учить меня! Тем не менее, я стерплю и вынесу твоё неведение и твоё высокомерие. Я признаюсь, тогда, что я желаю учиться; давай, посмотрим, как ты сможешь научить меня.
Пётр сперва задал тогда вопросы, где же зло, что зло и для кого, на что получил такой ответ:
- О, ты, самый неискушённый и необученный, есть ли хоть один человек, не признающий, что есть зло в этой жизни? Отсюда и я, думая, что даже ты обладаешь здравым смыслом всех людей, спросил, откуда зло; не как желающий узнать, раз я знаю все вещи, и менее всего - от тебя, не знающего ничего, но чтобы я мог показать тебя несведущим во всех вещах. И чтобы ты не мог предположить, что это оттого, что я рассержен, я говорю нечто сурово, знай, что я движим состраданием к присутствующим, которых ты пытаешься обмануть.
Пётр возражал, что целый народ евреев, тем не менее, отрицает существование зла, и Симон перебил его:
- Те поступают правильно, кто говорят, что нет зла. Извини меня; я ошибался касательно первого вопроса; но положим, что я спрашиваю сейчас сперва, есть зло или нет?
Пётр назвал правильным такой порядок, при котором бы каждый высказал мнение на суд слушателей, о чём Симон заметил:
- Не кажется ли тебе бессмысленным, что неискушённый народ будет судить наши высказывания? По какому предмету ты желаешь вести дискуссию? Скажи мне, чтобы и я мог определить, что я думаю, и начать таким образом исследование.
Пётр напомнил из Писания, что Бог не хочет исследований истоков зла, но нашего поиска праведности, на что Симон отвечал:
- Раз эти вещи были заповеданы евреям как имеющим правильное знание Бога и пребывающим во мнении, что в силах каждого совершать те дела, по которым он будет судим, - но моё мнение отличается от их, - откуда ты хочешь, чтобы я начал?
Пётр предложил поговорить о том, за что мы можем быть судимы, на что ответ был таков:
- Да нет, лучше поговорим о Боге, о котором все присутствующие желают услышать.
Пётр предложил тогда признаться, что нечто всё-таки во власти воли, но встретил отрицательный ответ Симона:
- Никоим образом. Мы не можем даже понять то, что ты говоришь, если есть что-то во власти воли. Я не знаю, знаю ли я даже это; ибо каждый, согласно предначертанному ему судьбой, либо делает, либо понимает, либо страдает.
Пётр возразил, что человек находится под своим собственным управлением, на что Симон вопрошал:
- Каков смысл нахождения под собственным управлением? Поведай нам. Тебе нечего ответить на это.
Пётр назвал свободу выбора свойством души, на что Симон аплодировал:
- Воистину, ты выдвинул это великолепно и несравненно, ибо моя задача - свидетельствовать, чтобы ты говорил хорошо. Теперь, если ты объяснишь мне, что я тебя сейчас спрашиваю во всех остальных пунктах, я уступлю тебе. Что я хочу узнать тогда, это вот что: есть ли то, чего Бог желает; и нет ли того, чего Он не желает. Ответь мне на это.
Пётр узрел в этом бессмыслицу, на что Симон заверил (подделано, на наш взгляд, ибо функцию кары он ниже опровергает как божественную):
- Я клянусь Высшей Божественностью, чем бы она ни была, которая судит и карает тех, кто грешит, что я не знаю, что я сказал непоследовательно, или какая бессмысленность есть в моих словах, то есть в тех, что я только что произнёс.
Пётр выступил с длинным поучением о Боге как источнике и зла, и добра, и Симон рек:
- Разве Он не был способен создать нас такими, чтобы мы были благи, и чтобы быть иными было не в нашей власти?
Затем, (по версии ВСП, на другой день), Пётр сменил тему зла на тему познания, оправдав такой порядок, когда несведущий обращается за знанием к искушённому, на что Симон возразил:
- Тогда истина - не собственность всех, но тех, кто знает искусство спора, что есть бессмыслица; ибо не может того быть, раз Он в равной степени Бог всех, чтобы все не были равно способны познать Его волю.
Пётр согласился, что все были созданы Им равными, разница же не в рождении, а в образовании, и привёл примеры из распространённых искусств, на что Симон подтвердил: