Лена приземлилась на какую-то раздавленную лавочку у подъезда и сидела, глядя как коты в сторонке шумно решают между собой свои кошачьи дела.
Она не заметила, как рассвело. Коты разошлись, и Лена осталась одна. Издалека до нее добежал неясный гул первого автобуса. Забулдыжного вида мадам с припухшей от водки физиономией явилась, покачиваясь, из подъезда и тяжело опустила себя на лавочку рядом с Леной. На ней был недозастегнутый халат. Ее растрепанная шевелюра, давно не мытая и не чесанная, походила на половую тряпку. В руке женщина держала початую бутыль сорокоградусной. Несло перегаром и не понять было, то ли она пила с вечера и еще не ложилась спать, то ли уже начала похмеляться.
Лене хотелось сейчас побыть наедине с собою, и общество, любое, ее не устраивало. Она уже хотела подняться, чтобы уйти, но пьянчуга протянула ей свою бутыль.
- Будешь пить? - Спросила она, сонно ворочая языком.
Лена обернулась, посмотрела удивленно.
- Буду, - вдруг сказала она.
Взяла бутылку и приложила к губам. Ей приходилось уже как-то пробовать водку, и она наверняка знала, что пить ее лучше одним залпом, чтобы та сразу же не попросилась обратно. Лена сделала несколько быстрых глотков и после короткой паузы - еще несколько. Водка текла у нее по губам, капли сбегали на платье. Девушка поставила бутылку рядом с собой на лавочку и медленно огляделась вокруг.
Большие девятиэтажки, раздваиваясь, качались неловко, словно и им кто-то налил. Деревья, лавочки, мусорные баки - все просматривалось нечетко, мутно. Расплывалось перед глазами, кружилось, вертелось в каком-то странном безостановочном хороводе.
Лена попыталась встать, но тяжело упала на лавочку. Женщина смотрела на нее с укоризной и медленно покачала головой.
- Такая молодая девушка, - сказала она, - а уже пьяница...
Аккуратно придерживая правой рукой перебинтованную левую, Красиков поднимался по лестнице. Это - ресторан "Заря Кавказа". В кабинете на втором этаже у старшего инспектора назначена встреча. В запасе оставалось еще минут двенадцать, но он не сомневался - тот, с кем он сейчас должен встретиться, уже его ждет.
На Красикове был его обычный серый костюм с обязательным галстуком. Общее впечатление портили слегка больничного вида бинты, проглядывавшие из-под элегантного пиджака.
Виктора Шкляревского, известного в уголовных кругах больше по прозвищу "Мокрый", Красиков знал давно. Тот был одним из лучших киллеров - с кем старшему инспектору когда-либо приходилось сталкиваться. На счету у Мокрого было одиннадцать дел - и это только то, о чем знал Красиков. Об остальном старший инспектор не спрашивал, но догадывался -четырнадцать смертей - далеко не все, чем успел отметить свои пятьдесят лет Шкляревский. Сейчас уже волосы на голове киллера поредели и начали потихоньку седеть, рука его была не так тверда, и глаз не так меток, как когда-то, но Красиков, рассчитав все, пришел к выводу, что с тем делом, которое он собирался предложить Мокрому, тот справится.
Инспектор тихонько толкнул дверь и увидел, что не ошибся: Шкляревский уже был там. Он сидел за столом, деловито разрезая бифштекс. Подняв глаза, посмотрел на старшего инспектора.
- А! - Бросил он вместо приветствия. - Пришел? Ну, садись.
Это был худощавый субъект с вытянутой, нездорового цвета физиономией. Увидев его костлявые пальцы, Красиков усомнился в первую минуту - по делу ли он сюда пришел. Глянув, как неловко тот разрезает бифштекс, инспектор не был уверен, что Мокрый все еще сохранил нужную форму.
Красиков отодвинул стул и устроился напротив Шкляревского.
- Добрый вечер, - проговорил он негромко. Взял со стола салфетку и заткнул ее себе за воротник.
- Добрый, - согласился Шкляревский, кладя в рот кусочек мяса. - Отличный бифштекс, кстати. Рекомендую. - По-русски он говорил с легким акцентом - все, что осталось у него на память от его родины, которую оставил двадцать пять лет назад. Язык свой он почти забыл.
Красиков решил обойтись без вступлений. Он достал из кармана фото и положил его на стол между тарелками.
- Знаешь этого человека?
Красиков видел, как у Шкляревского вытянулось лицо.
- Что ты хочешь?
Инспектор достал зажигалку и, чиркнув, подпалил карточку. Потом кинул ее догорать в пепельницу. Подождал и потом сосредоточенно размешал пепел пальцем. Мокрый, прервав еду, настороженно следил за его движениями.
- Что ты хочешь? - Повторил он вопрос.
- Я хочу, чтобы ты убил этого человка, - ответил Красиков очень спокойно, не отводя глаз от Шкляревского.
- Я - не самоубийца. - Бросил тот резко и принялся нервозно разделывать свой бифштекс.
Красиков, сложив на столе руки, смотрел на Шкляревского с сожалением.
- Я всегда считал тебя рисковым парнем.
- Повторяю, - все так же твердо проговорил тот. - Для этой работы тебе нужен смертник. Я не гожусь.
- В 82-ом в Ростове ты завалил нашего пахана. Менты долго потом за тобой бегали...
Шкляревский отложил в сторону вилку и нож.
- Помню, - он усмехнулся. В голосе его зазвучала сентиментальная нотка. Ваши тогда со всех сторон меня как мамонта загоняли... - Он помолчал. Лицо его вновь сделалось сухим и уверенным. - Это было давно. Я был молод, горяч. Мне хотелось больше денег. Сейчас хочу только одного - покоя.
- Ты абсолютно в этом уверен? - Красиков разглядывал седеющего убийцу.
- Уверен. - Шкляревский снова взял нож и продолжил разделывание бифштекса.
- А тебе не интересно, сколько я плачу?
Мокрый покачал головой.
- Совершенно неинтересно.
Красиков вытащил из кармана авторучку и нацарапал на салфетке число.
Тот прочитал его и усмехнулся грустно.
- Деньги только живому в радость, - ответил Шкляревский, прожевывая очередной кусок.
Старший инспектор скомкал салфетку и бросил ее в сторону.
- Ладно, - проговорил он, вставая. - Выходит, я зря потерял время. Красиков подошел к выходу. Обернувшись, он посмотрел в затылок Шкляревскому. Потом - на свисающую с потолка яркую старинного типа люстру.
- Ты не съешь бифштекс? - Спокойно поинтересовался Шкляревский.
- Не хочется, - ответил Красиков, доставая пистолет с привинченным к нему глушителем. - Аппетита нет. - Потом добавил. - Значит, не договорились.
Быстро подняв руку, он выпустил пулю в стриженный затылок Шкляревского.
Убрав пистолет, подумал, что реакция у Мокрого, конечно, уже не та. Раньше, когда Красиков его знал, Шкляревский бы никогда не позволил с собою так легко разделаться. Красиков понял, что и впрямь ошибся. "Он бы не справился с этим делом," - подумал инспектор.
Шкляревский лежал носом в тарелке. По волосам его стекала туда красная, как кетчуп, теплая густая кровь.
Глава 17.
Березовский открыл дверцу и, поправив пальто, устроился на сиденье. В салоне играл магнитофон. Что-то жуткое: вытягивали жилы из организма живого кота. Алексей Максимович брезгливо поморщился.
- Самая популярная сейчас группа на Западе, - виновато пожал плечами шофёр Юра.
- Будешь это без меня слушать, - сухо отрезал ему Березовский.
Юра ещё раз пожал плечами и надавил "stop". Включил тормоз. Березовский явно был не в настроении сейчас. Всю дорогу он молча глядел, как в окне один за другим менялись унылые виды декабрьского Краснодара.
- Холодно сегодня очень, - заметил Алексей Максимович, отрешенно глядя в пустоту улицы, когда машина подкатила к его подъезду. Потом добавил: - Вчера было теплее.
- Да, - согласно кивнул Юра, - сегодня холодно.
- До свиданья, - сухо проговорил Березовский, вылезая из машины. - Завтра увидимся.
- До свидания, Алексей Максимович.
Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом. Березовский посмотрел на белое "Шевроле", припаркованное у подъезда. Водитель - кавказец курил, читая свежий номер "Комсомольской правды". Алексей Максимович сунул руки в карманы пальто и неспеша направился по ступенькам. Валет выплюнул на асфальт потухший окурок. Он издали наблюдал за Березовским. Сейчас, подумав, пошел следом. Ему нужно было переговорить, но сделать это хотелось наедине, без свидетелей.