— Саак, Саак, — кулаком застучала в кабину Нора, — останови машину, остановись скорей!
Колеса протащились еще некоторое расстояние, все четыре. «Молодец, хорошо тормоза работают, очень хорошо», — подумал Саак, быстро вышел из машины, подбежал к дверце.
— Ну что там, — спросил, — в чем дело?
— Кажется… как будто, — пробормотала растерянно Нора, — она умирает…
«На полчаса дороги оставалось, в двадцать минут бы домчал, обидно».
Саак забрался к ним в машину, не разгибаясь, на корточках приблизился к роженице, откинул одеяло. Положил руку на лоб, сам не зная для чего, взялся за пульс.
— Ничего, доктор, сердце бьется, не бойся… все будет… в порядке.
— Саак… Что ты делаешь, Саак?!
— Что я делаю?! Я ничего не делаю! А она… рожает…
Женщина стонала, сжималась в конвульсиях. Нора мучилась с нею вместе. «Нету, нету, того нету, того самого… Я не могу больше… Она умрет… Она не сможет так родить, а кесарево я не могу, не умею, в машине тем более, безумие какое, боже мой, боже!» Она откинулась, закрыла лицо руками и заплакала в голос.
Саак стоял на коленях перед роженицей и рукой осторожно помогал ей. Доктор Нора плакала, боялась смерти, одиночества своего, одиночества втроем боялась. Темноты. Всего.
— Заткнись, — неожиданно вдруг сказал Саак, на секунду оборачивая к ней серьезное лицо. Нора замолчала, испуганно отвела назад руки, увидела лицо этого человека, своего помощника. — Пошла отсюда, — повторил Саак. — Слазь, убирайся, чтоб я тебя не видел…
Нора, закусив губы, замолчала.
— Слазь! — приказал Саак. И пока она не скрылась с глаз, смотрел, не спускал с нее сердитого взгляда.
«Я пропала, — сказала себе Нора, — все пропало». Что именно пропало, она сама толком не знала. За обочиной росли низенькая трава и кусты какие-то. Она села на землю и снова разревелась, уткнувшись в эту пыльную придорожную траву. «Вернуться, убежать, скрыться с глаз, уйти от этих людей подальше. Уеду, уеду завтра же. Во имя чего я мучаюсь? Пусть все это послужит мне уроком… Что я тут среди них делаю? И что это за голос, да? Ведь лес кругом». — Она испуганно вскочила. Побежала к освещенной машине и вдруг удивленно приостановилась — голос доносился из машины.
— Ребенок плачет…
В широком необъятном пространстве, в непроницаемой мгле среди тумана — ребенок… Возраст — одна минута. Норе показалось — кругом полно народу стало. Она побежала к машине, открыла дверцу, заглянула внутрь — в слабом свете озабоченный Саак раздирал на полосы простыню. Рядом с матерью красными ножками и ручками шевелил человечек. Еле-еле шевелились маленькие ручки и ножки. Саак обернулся — внизу растрепанная, зареванная, испуганно и вопросительно смотрела на него доктор Нора.
— Забыли ребенку пеленки прихватить, не взяли ребенку-то одежки, — сказал Саак. — Кто же знал, что он по дороге родится?
— Как она, не давайте ей заснуть.
— Не спит, нет. Очень здоровый ребенок. Никогда бы не подумал, что Айкуш такого здорового ребенка родит. Да еще мальчика.
«Мальчик, девочка», — поразилась Нора.
— Доктор, можешь газ убавить? Нажми, надави, вон там, видишь?…
Все это время мотор работал на больших оборотах. Нора знала, что так нельзя. Дверца в кабину была открыта. Нора, не забираясь в кабину, нажала на ручной акселератор: Мотор заработал тише, притих. «Что бы мне еще сделать», — подумала она, снова подходя к фургону и заглядывая внутрь.
— Ну, теперь ты поднимайся, а я спущусь, — сказал Саак. Голос его звучал мягко, мирно, как работа мотора, которая чуть заметно сотрясала машину.