— Она все равно не поверит, что я это сказал, — равнодушно заметил тот.
— Думаете? Не, своему брату-гриффиндорцу она поверит.
К разочарованию Гарри, в ответ на поддразнивания Снейп и бровью не повел. Вот блин!
Зельевар ограничился кивком в сторону думосброса:
— Думаю, стоит вернуть ваши воспоминания, мистер Поттер, пока не прошло слишком много времени. Стойте смирно.
Когда с этим было покончено, Гарри, не выдержав, спросил:
— А почему тогда вы оставили здесь свои воспоминания на три дня?
Снейп чуть сощурился.
— Мне не слишком хотелось то извлекать их, то снова забирать. Куда проще было оставить их здесь, пока с ними не ознакомятся все заинтересованные лица.
Гарри наморщил нос.
— Чего?
Последовал долгий вздох.
— Альбусу тоже нужно было их просмотреть, на случай, если я что-то пропустил. А поскольку воспоминания в думосбросе нельзя перемещать магическими средствами, ему пришлось прийти сюда. И только вчера у него нашлось на это время.
Гарри уставился на учителя, чувствуя, что вот-вот взорвется от злости.
— Директор был тут вчера вечером? И не нашел минуты, чтобы со мной увидеться и поговорить? Что, он думает, Волдеморт и здесь может через меня добраться до него? Даже здесь?!
— Альбус поступает так, как считает нужным, — ответил Снейп. — Не знаю, почему он избегает вас в последнее время, но, кажется, догадываюсь.
Гарри осознал, что тоже догадывается — теперь, когда задумался об этом.
— Угу. Он хочет, чтобы мы с вами поладили.
— Полагаю, он скорее хочет... чтобы вам было к кому обратиться, — пояснил Снейп. — В прошлом году вам хватило ярости, чтобы разнести в клочья его кабинет, так что он не ждет, что вы доверитесь ему. Но вам нужен кто-то рядом, особенно теперь, когда... когда Блэка нет.
Гарри закрыл глаза, потом крепко зажмурился, и стало чуть-чуть полегче.
— У меня есть Ремус, — выдавил он. — И Рон, и Гермиона.
— Учитель, который, по вашим же словам, не желает признавать, что вы взрослеете, уже не говоря о том, что болезнь регулярно делает его недееспособным, и подростки, которые не в состоянии понять ни груз вашего прошлого, ни бремя вашего будущего.
— Вот спасибо. Теперь мне кажется, что я вообще один.
— Вы не один.
Гарри наконец открыл глаза.
— Да уж, конечно. Так и представляю, как я бужу вас среди ночи, потому что мне приснился кошмар. Или потому, что очередной разговор с Дадли совсем сбил меня с толку. Вам-то нету дела до всего этого.
— Можете будить меня в любое время, когда я вам понадоблюсь, — спокойно объявил Снейп, не выказывая ни грана сочувствия, а просто констатируя факт. — Что бы ни произошло. И, спрашивается, с кем еще вы можете поговорить о своем кузене? Невзирая на вашу веру в Люпина и своих друзей, вы не посвятили их в то, как вам жилось на Тисовой улице.
— Да, но вас я тоже не посвящал, между прочим.
— Неважно. Важно, что мы разделяем это знание, — Снейп помедлил. — Могу я спросить, что вы имели в виду насчет вашего кузена?
— Да ничего, — отмахнулся Гарри и только потом сообразил, что как раз со Снейпом и можно поделиться своей тревогой. — Просто мне начинает казаться, что Дадли... может, он захочет мне помочь, как бы ни протестовал дядя Вернон. Но это не его дом. Это имеет значение?
— Имеет.
— Так я и думал. Ну и ладно, я все равно не хочу туда возвращаться.
— Даже если бы чары были в полном порядке, вам нельзя возвращаться в дом, чей хозяин готов вступить в сговор с Темным Лордом.
— Жалко, что дядя Вернон раньше об этом не сказал, — съязвил Гарри. — Я бы с удовольствием провел хоть одно лето с Сириусом.
— Блэк был бы рад, — признал Снейп. — Он не раз просил об этом Альбуса.
Слышать это было приятно — и больно. И горько — потому что это напоминало обо всем, чего Гарри лишился. Он скрипнул зубами и, только чтобы отвлечься, спросил:
— Так когда Самайн?
— Через три ночи, — Снейп выплюнул эти слова, словно какую-нибудь мерзость. — И, пока вы не начали беспокоиться о том, что произойдет, примите к сведению: Самайн в представлении Темного Лорда — время ритуалов, а не развлечений.
Гарри пробрала дрожь. Что Волдеморт понимает под ритуалами, он тоже уже видел. «Кровь врага, кость отца, жертва слуги...»
— Ой, фу... Это, по-моему, еще хуже.