Гарри покачал головой. Ремус же прекрасно знает: проще, чем воспламенение, уже просто некуда. Кого он хочет обмануть, спрашивается? Чтобы зажечь огонь, требуется лишь доля секунды, а для левитации предмета нужно поддерживать уровень магической силы.
Но раз Ремус хочет, придется попробовать.
— Wingardium Leviosa! — произнес Гарри, указывая на вылезший из диванной подушки клочок пуха. И уставился на него, изо всех сил стараясь заставить подняться в воздух, но пух только «пялился» в ответ. И весьма насмешливо, подумал Гарри с отвращением, потом повернулся к Ремусу, как бы спрашивая: «Ну и что теперь?».
— Гарри, человек, который был в состоянии вызвать Патронуса всего в тринадцать лет, просто не может потерять магическую силу из-за какой-то там температуры! — Ремус в задумчивости покачивался с носка на пятку. — Ага, может, в этом все и дело.
— В чем?
Опустившись на полуразвалившийся диван, Ремус похлопал по сиденью рядом с собой и дождался, пока Гарри к нему присоединится.
— Последние несколько дней тебя одолевали довольно мрачные мысли, верно?
— Ну-у... не очень. То есть, в конце прошлого года было куда хуже, — кивнул Гарри, недоумевая, куда клонит его учитель.
— Однако тебе опять пришлось выяснять отношения с Северусом...
— Между прочим, у нас со Снейпом все в порядке. Ты что, не заметил?
— С профессором Снейпом, Гарри. И да, это приятно видеть. Однако поначалу ты наверняка чувствовал себя неуютно. Плюс к тому тебе пришлось беспокоиться об охранных чарах, потом умерла твоя тетка, а твой дядя напал на тебя... и, как я понял, это был не единичный случай. А если еще вспомнить, что тебе пришлось подвергнуться общему наркозу...
— У Снейпа чересчур длинный язык, — проворчал Гарри.
— Суть в том, — тихо продолжал Ремус, — что все это воздействовало на твое подсознание, одна за другой. Что, в свою очередь, привело к накоплению темных эмоций...
— Восхитительно. Новая куча психологического дерьма. Ты собираешься опять обвинить меня в мазохизме или теперь просто сочтешь трусом, а?
— Откуда ты знаешь слово «мазохист»? — разинул рот сбитый с толку Ремус.
— Мне шестнадцать, а не двенадцать! — огрызнулся Гарри. — И я прочитал его в учебнике по предсказаниям.
Ремус попытался собраться с мыслями.
— У тебя накопились темные эмоции, — повторил он строго — строже, чем когда-либо прежде. Правда, у него даже теперь получалось не очень-то грозно, но Гарри все-таки перестал перебивать и постарался, по выражению Снейпа, держаться в рамках приличий. Ремус меж тем продолжал: — Поверь мне, Гарри, это не чушь. Всеми признано, что психическое состояние человека влияет на его излечение. Ты пострадал как магически, так и физически, и депрессия не дает тебе вылечиться. Так что я предлагаю попробовать заклятие Патронус, которое требует, как ты хорошо знаешь, обращения к самым счастливым воспоминаниям. Если твое сознание будет фокусироваться на них, то ты начнешь поправляться.
Большей глупости Гарри от Ремуса, пожалуй, еще не слышал. Прежде всего, никакой депрессии у него не было. Конечно, в последнее время дела шли неважно, но когда было иначе? Сначала чулан, потом Волдеморт, потом василиск, потом гибель друзей, потом весь этот ужас с Сириусом... о сладкой жизни говорить не приходится. Но депрессии, как предполагал Ремус, у него точно не было. Он просто научился не обращать внимания на плохое, а когда становилось совсем худо — выкидывать случившееся из головы и жить дальше.
Хотя Сириуса выкидывать из головы было больно...
Может быть, у него все-таки была депрессия — ну, немножко. Эта мысль Гарри не понравилась, и он нахмурился. Интересно, Снейп тоже думал, что у него депрессия?
— Нет ничего странного в том, что ты хандришь — после всего, что тебе довелось пережить, — успокаивающе заметил Ремус, глядя на него печально и понимающе.
Гарри сразу почувствовал себя гиппогрифом, которого гладят против перьев. Или гиппогрифом, которого только что оскорбили. Он не хотел, чтобы с ним нянчились, и еще больше не хотел, чтобы Ремус думал, будто ему этого хочется.
Однако он понимал: Ремус просто пытается помочь. И ради их дружбы, уже не говоря о серьезных проблемах с магией, Гарри решил, что постарается сосредоточиться на уроках и перестанет затевать бессмысленные споры о своих переживаниях.