Или, точнее, на его отражение в зеркале; как бы Гарри ни разозлился, он все же не собирался проклинать самого Ремуса.
В конечном счете, это не имело значения. Зеркало под ударом даже не вздрогнуло, не то что не треснуло.
В бешенстве Гарри стащил с себя кроссовку и запустил ею в зеркало, которое снова даже не дрогнуло.
— Ах, так?! — завопил он. Нет, с него хватит!
И в зеркало полетела бронзовая статуэтка.
Оно разлетелось на тысячу осколков, и Ремус содрогнулся.
— Гарри...
Повернувшись на голос, Гарри робко улыбнулся.
— Я не совсем с катушек слетел. Ботинком я запустил со злости, это правда. Но потом подумал, что если зеркало зачаровано и не бьется, то заклинание могло не сработать из-за этого, — он пожал плечами. — Но я ошибся. Да, и кстати: не выбрасывай больше ничего из вещей Сириуса. Это не тебе решать.
— Да в доме все на месте, кроме двух вещей, что убрал Северус, — успокаивающе сказал Ремус. Гарри подумал, что сам этот тон звучит как оскорбление. — Все остальное сложено в коробки и убрано в подвал.
«В мой подвал», — подумал Гарри. Сама эта фраза его расстраивала. Ему что, и в самом деле принадлежал весь дом?
— А почему мне никто не сказал, что дом мой? Снейп, похоже, думал, что я уже в курсе.
— Профессор Снейп, Гарри. А что касается дома, то я не знаю, почему тебе не сказали. Альбус должен был сообщить, поскольку именно он душеприказчик Сириуса. Может, что-нибудь не так из-за того, как Сириус умер... обстоятельства его смерти, надо признать, сомнительны.
«Что-нибудь не так из-за того, что Дамблдор обращается со мной, как с одиннадцатилеткой, которым можно манипулировать, — подумал Гарри, чувствуя, как рука буквально тянется к палочке. Но на этот раз он не стал тратить силы на проклятия. — А может, «не так» началось прошлым летом. Дамблдор ведь знал, что я бы лучше остался здесь, чем отправляться на Тисовую, но решил не предоставлять мне выбор. Он мне не доверял и не думал, что я смогу понять природу охранных чар или согласиться, что поддержать эти чары — в моих же интересах. Интересно, что еще он знает и не говорит?»
— Есть еще что-нибудь, кроме дома, о чем я должен знать? — в голосе Гарри явно слышалось эхо его мрачных мыслей. — От Сириуса, я имею в виду?
— Его счет в «Гринготтсе» тоже перешел к тебе, — вздрогнув слегка, ответил Ремус. — А Блэки в этом отношении были не беднее Поттеров. В их распоряжении было больше денег, чем многие из нас сочли бы приличным.
«Да ведь он завидует», — подумал Гарри, а вслух спросил: — Я так понимаю, ключ у Дамблдора?
— У профессора Дамблдора, Гарри, — с упреком сказал Ремус, кивая.
Гарри вдруг пришла в голову неожиданная мысль, хотя, пожалуй, следовало подумать об этом раньше. В письме к нему Ремус упомянул, что Снейп «великодушно продолжает» снабжать его Волчьебойным зельем, но, возможно, эта фраза обязана своим появлением скорее вежливости самого Ремуса, нежели щедрости Снейпа?
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Гарри. — То есть... — Он не хотел оскорбить друга, но и не предложить помощь тоже не мог. — Может, Волчьебойного зелья, чтобы хватило на всю жизнь?
— Оно не хранится, — возразил Ремус с легкой улыбкой. — Хотя ты прав, это зелье весьма недешево. Однако пока мы с Северусом вместе работаем на Орден, я думаю, он продолжит варить его для меня. Но все равно спасибо, Гарри.
— Не за что, — искренне ответил он.
* * *
Ремус прозанимался с Гарри почти до полуночи. Это время ушло не только на безуспешные попытки применить Патронус, но и на прочие, не менее унизительные эксперименты. Гарри, конечно, понимал, что Ремус не ставил себе такой цели... но, пожалуй, только это и не давало ему наорать на своего бывшего учителя.
В конце концов, все это было просто нелепо. Спрашивается, сколько раз надо увидеть, как Гарри предпринимает одну бесплодную попытку за другой, чтобы понять, что заклинание не работает? Тем не менее, он не думал, что лишился волшебства насовсем; нет, он верил Снейпу, а тот считал, что его сны — хороший признак. Однако Гарри казалось, что от методики Ремуса мало толку.
Днем Гарри опять видел сон, хотя и не мог определить, пророческий или нет, не поговорив с кем-нибудь еще. Сон снова состоял из двух частей, разделенных бешеным головокружением, правда, на сей раз ни одна из них не внушала тревоги. Он видел Снейпа и Люпина в кабинете Дамблдора: они обменивались ничего не значащими любезностями. Ремус выглядел ужасно: усталое, пепельно-серое лицо, красные от недосыпа глаза, дрожащие руки, но он был вежлив, как и всегда: «О, да, Северус, Люсинда вполне неплохо поживает...» Снейп на это улыбнулся и кивнул, вставая, потом пробормотал: «Позволь?» — и взмахом палочки срезал несколько волос с Ремусовой шевелюры.