Н. Чемберлен предпринимает новую энергичную попытку договориться с Гитлером. 18—21 июля 1939 г. в Лондоне в глубокой тайне состоялись переговоры ближайшего советника британского премьера Г. Вильсона и министра внешней торговли Р. Хадсона с нацистским эмиссаром X. Вольтатом. Германский посол в Лондоне Г. Дирксен писал, излагая заявления этих британских представителей, что в случае достижения договоренности с Германией англичане аннулировали бы гарантии, данные ими некоторым государствам, находящимся в германской сфере интересов. Далее, «Великобритания воздействовала бы на Францию в том смысле, чтобы Франция уничтожила свой союз с Советским Союзом и свои обязательства в Юго-Восточной Европе. Свои переговоры о пакте с Советским Союзом Англия также прекратила бы» {{** Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т. 2. С. 290.}}.
Британским консерваторам не удалось сохранить в тайне ни сам факт встреч с Вольтатом, ни суть шедшего на них торга. О них стало известно и в Москве {{* См.: Правда. 1939. 24 июля.}}. Естественным следствием британских маневров могло быть только усиление в СССР подозрений по поводу подлинных намерений Лондона и Парижа. Не подлежало сомнению, что Н. Чемберлен не пересмотрел свою мюнхенскую политику и не склонен делать этого в обозримом времени.
Подтверждением такому выводу было также опубликование 24 июля 1939 г. англо-японского соглашения, которое вошло в историю как дальневосточный Мюнхен. Англия обязалась не поощрять какие-либо действия или меры, препятствующие достижению японскими войсками их целей в Китае (док. 495). Символичен сам момент сделки британских консерваторов с японскими милитаристами. Именно в это время Япония развернула военные действия против советско-монгольских войск в районе р. Халхин-Гол. Лондон политически ассистировал Японии, что также не могло остаться бесследным (см. док. 507).
Теперь все должны были окончательно прояснить переговоры военных представителей СССР, Англии и Франции. Главным советским делегатом на них был назначен нарком обороны К. Е. Ворошилов, который уполномочивался подписать военную конвенцию (док. 530). Начальник Генерального штаба РККА Б. ДМ. Шапошников подготовил конкретные предложения, которые могли бы составить основу этой конвенции (док. 527).
К началу тройственных военных переговоров ситуация в Европе еще больше осложнилась. Советское правительство располагало достаточной информацией из различных источников, чтобы воспринимать надвигавшиеся события всерьез. 7 августа к нему поступили данные, что «развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши» (док. 533)
Такие же сведения стекались в Лондон и Париж. Но британские и французские власти не торопились открывать военные переговоры с СССР. Они не сочли нужным также назначить для их ведения лиц, действительно компетентных и наделенных правами принимать на месте необходимые решения. Британскую делегацию возглавлял главный адъютант короля по морским делам адмирал П. Драке, французскую — член высшего военного совета французской армии генерал Ж. Думенк.
Инструктируя 2 августа П. Дракса, лорд Галифакс вовсе и не ставил перед ним задачу заключения военной конвенции. Ему поручалось лишь продолжение «переговоров ради переговоров», а именно «тянуть с переговорами возможно дольше» {{** Drax R . P . Mission to Moscow, August, 1939. Naval Review. 1952. No. 3. P. 252.}}.
«Дольше» означало до конца сентября, после чего, как полагали в Лондоне, необходимость в них вообще отпадет из-за погоды. Наступление к этому времени осенней распутицы, прикидывали лондонские стратеги, сделает нападение Германии на Польшу в 1939 г. технически невозможным, а до следующей весны можно будет договориться с Германией.
Французское правительство тоже не искало способов расчистить пути к заключению с СССР военной конвенции. Как видно из воспроизводимых в сборнике инструкций французской делегации (док. 508), Париж делал ставку прежде всего на психологический эффект, который произведет на Германию факт военных переговоров.
Из директив британской и французской делегациям, а также других документов вытекает, что Лондон и Париж отдавали себе отчет в значении для исхода дела вопроса о проходе советских войск через определенные районы Польши, чтобы вступить в боевые действия с германскими войсками. Однако никаких шагов для удовлетворительного решения этого вопроса англичанами и французами предпринято не было. Он являлся удобным поводом для затягивания переговоров, благо можно было ссылаться на неуступчивость Варшавы.