Бесцельно шатаясь по городу, случайно повстречал земляка… Вот его, Ыхласа.
И случайная встреча обернулась счастьем.
Ыхлас — он на два года старше и третий год уже живет здесь, в Ашхабаде, — успокоил меня, а потом повел в отдел кадров…
И теперь я — рабочий! На одной из строек нашей прекрасной столицы республики… Самостоятельный, можно считать, человек.
Я вынимал, разглядывая, то снова бережно прятал в карман листок-направление в бригаду Суханбабаева. И этот шершавый, чуть ли не из оберточной бумаги листочек казался мне удивительно красивым и не сравнимым с любыми другими бумажками: ведь на нем, украшенном жирной фиолетовой печатью, стояла моя фамилия! Не на работу направление — в новую и неведомую жизнь! И так круто повернулось все… Вчера даже не знал о том, что есть на свете мастер Суханбабаев, который готов принять меня, аульного паренька, в свою бригаду. Что это за человек, интересно?
Бежали мои мысли, путались, и к радости, что обрел твердое жизненное место, примешивалась все-таки грусть. При воспоминании об ауле, о всем привычном, что оставалось там и навсегда, как казалось, становилось отрезанным… Было — не будет больше!
Не будет тех беззаботных дней, и мама уже не поднимет утром из постели нежным прикосновением руки: «Сынок, чай остынет…» Старший брат, шофер, не позовет с собой в рейс: «А ну-ка поедем за стройматериалами для новой фермы!..» А как приятно было поиграть с Аза́дом, маленьким сыном брата, моим племянником, держа его за теплые ручонки и помогая сделать ему первые самостоятельные шаги! И мой велосипед теперь сиротливо будет стоять в сарайчике, обрастая пылью и паутиной…
Бывало, поутру или перед закатом примчусь на нем к любимому месту на реке, не сразу бросаюсь в воду купаться, а стою и любуюсь игрой волн, слушаю их загадочный шум… Откуда они бегут, что видели на своем долгом пути, о чем шепчутся меж собой? Потом, поплавав, набив мешок сочной травой (для овец), возвращаюсь домой, и чем ближе подъезжаю к аулу, тем громче, отчетливее гомон детских голосов, перекличка петухов, а пыль, которая стелется за велосипедными колесами, смешивается с сизым дымом тандыров и летних уличных очагов. Какие запахи вокруг! Хозяйки пекут лепешки, варят супы, жарят мясо… Невольно в этот момент чувствуешь, как голоден ты, и знаешь, что заботливо и досыта будешь накормлен мамой. А кто тут, в городе, так ласково позовет к столу?
И далеко друзья… Найду ли себе здесь, в Ашхабаде, новых?
А Ягшылы́к?! Чем занята она сейчас там, в ауле, кто смотрит вслед ей, когда бежит она в магазин или с тяпкой на плече идет пропалывать сорняки на огороде? Я всегда украдкой смотрел ей вслед… А в школе она из своего восьмого класса заглядывала в наш десятый — и, не обращая внимания на насмешливые взгляды девчонок, просила: «Солтан, быстренько реши, пожалуйста, эту задачу, у меня никак ответ не сходится!..» Увидев же меня среди ребят, тайком куривших сигареты за школьным забором, отзывала в сторонку и строго говорила: «Если еще раз попадешься, обязательно скажу директору!» Но конечно же, никому ничего не говорила…
Когда теперь суждено нам будет свидеться?
Те дни ушли навсегда!
Я в городе, я — строитель.
И хорошо ведь это звучит: строитель… Человек, который строит такие вот дома, что тут, напротив автобусной остановки, красиво взметнулись этажами ввысь; который возводит дворцы культуры, кинотеатры, детские сады, кафе; руки которого оставили свое живое тепло на стенах той самой привлекательной чайханы, что зазывно сияет широкими окнами на противоположной стороне улицы. И когда-нибудь я смогу с гордостью показать на здание — например, той же Ягшылык показать, если она приедет в Ашхабад: «Смотри, этот дом я строил своими руками, наша бригада строила…»
Мои думы оборвал старичок с аккуратно подстриженной белой бородкой, присевший на скамью рядом. Он тронул меня за локоть:
— Эй, молодой человек, не задремал ли? Автобус подкатил!
Занятый своими мыслями, я даже не заметил, что на остановке собралось много народу… Как назвал меня почтенный аксакал? «Молодой человек», — обратился он ко мне. А что — мальчишка разве я? Да, молодой человек, рабочий человек!
Поднявшись со скамьи, твердой походкой пошел я по тротуару — как бы навстречу городу, гостеприимно, широко распахнувшему передо мной свои шумные улицы.
В назначенный час я приехал в городской парк.
Он сиял электрическими огнями, у ажурных металлических ворот звучали усиленные динамиками веселые танцевальные мелодии.
Оживленными, нарядными стайками входили сюда парни и девушки. Я немножко завидовал им: дружные, вместе они, уверенные, знают свой город, знают, как вести себя… А мне нужно приглядываться, освобождаться от робости, застенчивости. Как-никак, я еще чужой в этом сложном городском мире. Приехавший из дальнего аула, я подобен ростку хлопчатника, который неожиданно с мягкого поля был перенесен на жесткий асфальт.