Вопрос не по теме, но ребята, видно, устали. Нужна разрядка. Как это я не подумал об этом раньше?
— Потому, — отвечаю, — что в наш язык вошли и прижились слова очень многих других народов: парфян, дахов, саков, массагетов, древних народов Сибири.
И тут я заметил: ребята слушают меня невнимательно. Перешептываются, посматривают в окно. Проследив за их взглядом, я увидел Адама Гуловича. Улыбаясь, он пересекал школьный двор. Походка у него была бодрая, голова гордо приподнята.
Как только урок окончился, я поспешно вышел из класса. В учительской его не оказалось. Может быть, он во дворе?
Так и есть, ведет какого-то ученика за руку, что-то объясняя.
Мы обнялись. Знакомые мне глаза были наполнены тоскою. Руки, охватившие меня, вздрагивали.
— Здравствуй, Байрам, — сказал он. — Вот пришел. Сердце болит. Дома все на часы смотрю — жду своего урока, а его нет и нет.
— Здравствуйте, аксакал! — прошептал я.
— Недавно прочел у Джека Лондона рассказ, — успокоившись, продолжал старик. — Охотник отпустил из упряжки старую собаку. Но она каждое утро вставала на свое место в упряжке и бежала вместе со всеми. Вот таким стал и я: утром хочется идти в школу.
Нас окружили восьмиклассники. Подняли шум. Только Алмаз стоял в стороне, какой-то отчужденный, мрачный…
Мне вспомнился недавний случай. Алмаз тогда сказал: "Учитель, в театре идет опера с участием московских певцов. Можно классом сходить на нее…"
Мысль мне понравилась, и я тут же объявил о культ-походе, не согласовав свое решение с директором. Однако ребята встретили мое предложение без особого энтузиазма. В опере, как я понял, никто и никогда из них не бывал. Да я и сам слушал оперу всего лишь два раза.
Этим же днем я решил поехать в театр, договориться с администратором о билетах.
— Деньги перечислением или наличными? — спросил он.
— Извините, я не понял?
— Деньги за билеты?.. Будете платить в кассу или перечислит бухгалтерия интерната?
У директора школы, в кабинет к которому я пришел поговорить о деньгах, находился завуч — Алтынтадж. Увидев меня, он подернул губой, на которой виднелся шрам.
— Зайдите потом ко мне, — сказал он, — есть серьезный разговор.
— Хорошо, — согласился я.
Директор пригласил меня сесть. Подал пиалу с чаем.
Не успел я из нее отпить, как Алтынтадж огорчил меня вопросом:
— Вы хоть знаете, что творится у вас в классе?
Я чуть не поперхнулся.
— А что случилось?
— И он спрашивает… Классный руководитель! Классный руководитель, как чабан, должен знать все, что творится в отаре! Говорил я Адаму Гуловичу, что рано еще ему возглавлять стадо… Козел — вожак — сам еще плутает в барханах. — И завуч ехидно засмеялся.
Директор одернул его:
— Алтын!
Завуч почесал шрам на губе и умолк.
— Вчера Алмаз Сеидов не был на занятиях, — добавил директор.
— Может быть, заболел, — попробовал я защитить ученика.
— Но его не было и в спальном корпусе, — прервал меня завуч. — А ведь мы вам платим зарплату как руководителю класса.
Я с трудом удержался, чтобы не ответить ему грубо.
Директор приподнял руку и попросил:
— Алтын, давай послушаем Чарыева. Ты с каким делом, Байрам?
Мог ли я теперь говорить о деньгах для театра? Поймут ли? Не засмеют ли? Потому как был ли этот Алтынтадж хоть раз за всю жизнь в опере? На базар, наверное, в день по два раза ходит. А опера?.. Бай-баё! — темный лес.
— Ну, сынок, — снова обратился ко мне директор, — я слушаю.
— Я пришел к вам, чтобы посоветоваться насчет Адама Гуловича… Трудно ему без школы… Ребята его любят очень. Не такой уж он старик, мог бы помогать нам чем-то…
Завуч съязвил:
— Например? Оперу смотреть?.
Показалось, кто-то сдавил мне горло. Превозмогая себя, я ответил:
— Он мог бы заведывать кабинетом.
— Но там есть люди, не увольнять же их.
— А нельзя дать несколько часов по литературе?
— Лишних нету, — воспротивился завуч. — Отдашь свои?
— Если надо…
— Вот так и каждый: заговори о деньгах, сразу вспоминают, что у пропавшей овцы курдюк большой.
Одним словом, разговора не получилось, а билеты надо было выкупать.
Домой я пришел сердитый. За обедом молчал.
— Как с театром? — спросила мама.
Я рассказал о случившемся.
— А ты слово ребятам дал? — уточнила она.
— В том-то и дело. Первое слово классу. Ты бы видела, как они готовятся. Только и разговоров: опера, опера, опера!
В этот день спать лёг рано. Но среди ночи проснулся, вышел во двор. Огромная луна поднялась над городом, у соседей шумели гости.