Юле Сергеевне кажется, что у председателя от нее нет секретов. Хотя он и сам бывший финансовый работник и прекрасно разбирается в этих делах, однако всякое серьезное дело он непременно обсудит с ней. Да и людям напоминает: «Юля Сергеевна моя правая рука». И от этой похвалы, сказанной при посторонних, Юля Сергеевна вспыхивает, как девчонка.
Сегодняшняя его поездка была вынужденной и важной. Дело тут вот в чем. Еще в прошлом году бюро райкома партии и райисполком приняли совместное постановление, в котором и записали: построить в колхозе молочный комплекс на восемьсот дойных коров. Районные власти объясняли это свое решение тем, что, мол, этот колхоз в районе самый богатый, на счету, дескать, свободных денег больше двух миллионов, так что извольте строить, даже и в долги к государству не нужно залезать. Тем более колхоз не принимает долевого участия в строительстве межрайонного свиноводческого комплекса. Между тем как даже отстающие колхозы берут в долг и строят, потому что не хотят отставать от веяний времени. Но вот товарища Ветлова почему-то словно бы и не касается веяние времени, капризничает товарищ Ветлов, хочет остаться со своими миллионами в стороне от всех!.. Но раз уж ты остался в стороне, строй у себя, строй животноводческий комплекс на восемьсот дойных коров, подай пример другим, будь любезен, вот и постановление тебе, чтобы не сомневался!..
Сетнер Осипович на первых порах и сам загорелся этой идеей. Но верный своему правилу: семь раз отмерь, один отрежь, — поехал посмотреть, как живут-здравствуют такие комплексы в других местах. Съездил в Молдавию, съездил в Пензенскую область, потом в соседнюю Марийскую республику наведался… И чем больше смотрел на эти комплексы, тем становился задумчивее да мрачнее. Что-то никак не сходилось в размышлениях Сетнера Осиповича относительно этих комплексов, и никак он не мог принять окончательное решение, тянул время, словно все чего-то ожидая. И дождался: вчера вызвали на бюро райкома партии. Видно, там получился разговор крутой, ведь районные власти в таких случаях шутить не любят. Закончилось дело на бюро тем, что Сетнеру Осиповичу дали неделю сроку на заявку для проектирования. Видимо, был какой-то высший интерес в том, чтобы заставить председателя Ветлова подчиняться принятому решению. Но пока не может понять этого «высшего интереса» Сетнер Осипович. Он хорошо знает, что если не исполнит решения, то на следующем бюро с него строго спросят, ни на что не посмотрят, ни на какие прежние заслуги… Но характером Сетнера Осиповича бог не обидел. Юля Сергеевна хорошо знает, что чем больше трудностей, тем живее, энергичнее он, даже веселее!..
— Садись, Сергеевна, — говорит председатель стоящей возле стола Юле и большими, карими, выпуклыми глазами смотрит на нее, словно пытаясь разглядеть что-то у нее там, в самой душе. Но Юля Сергеевна уже привыкла к такому взгляду.
— С пользой съездили? — спрашивает она.
Сетнер Осипович отвечает загадочной улыбкой, молча кладет руки на стол, сжимает пальцы в кулак да разжимает и вдруг спрашивает:
— Помнишь, Сергеевна, притчу о попе-скряге?
Что за притчу? Много сказок слыхала она еще в детстве о попах, но о которой спрашивает председатель? И на всякий случай отвечает:
— Нет.
— Ну так послушай! Жил-был поп, но такой скупой, что не только в Чувашии, но и по всей России скупее не было. А денежки, ты думаешь, копил? Земли у бедных крестьян по всей округе скупал. Трех работников держал, и работали они у него день и ночь, да и то не справлялись. Приходилось попу нанимать поденщиков. Нанимать-то нанимал, да расплачивался в половину того, о чем уговор был. Вот однажды подошло время жатвы. Земли много, насеяно много, хлеба уродились, делать нечего — надо опять нанимать работников. Едет в одну деревню, едет в другую, но народ уже знает, какой он скряга, и никто к нему не идет. Отчаяние попа взяло. Что делать? Тут приходит к нему один старик, которого он не раз обманывал. Судили-рядили, договорились на двадцати пяти рублях. Запрягает поп лошадь и отвозит старика на дальнее поле. Первым делом сварил старик обед, поел и лег спать. Просыпается вечером, сварил опять каши, поел — да и снова на бок. Так неделю прожил и ни горсточки не сжал. Кончились у старика харчишки, приходит он к попу.
— Батюшка, — говорит, — я все сжал, давай денежки.
А скряге так жалко отдавать двадцать пять рублей! Он и так и эдак уговаривает старика: деньги, мол, нынче в цене, то да се, и насилу отдал двадцать рублей. Старик денежки подальше прячет, и крестится, и просит бога: «Господи, поставь сжатые мной хлеба снова на стерню!» А поп ликует! Он-то хорошо знает: молись не молись, проси бога не проси, а помощи не дождешься. Запрягает он лошадь и на радостях летит на дальнее поле. Глядь, а оно стоит нетронуто! Чешет поп в затылке и кается: «Зря пожалел пятерку!..»