Однажды в Сан-Франциско мой друг-стоматолог, к которому я пришёл на приём, признался, что сегодня у него день рождения. «Что ж, это значит, что у тебя ещё десять лет для настоящей жизни!», – пошутил я, еле ворочая губами из-за сделанной мне анестезии. Зная, как он увлечён спортом, я подумал, что, возможно, его организму хватит энергии и выносливости, необходимых для его любимых занятий – туристических походов и сплава по диким рекам – ещё лет на десять. Хотя я говорил лишь наполовину серьёзно, да и самому мне к тому моменту было пятьдесят пять лет, он, судя по всему, воспринял мои слова вполне серьёзно и пару месяцев спустя сократил время работы с пациентами до четырёх дней в неделю, окончательно оформил развод и купил новые лыжи. Я никогда не видел, чтобы он говорил о чём-либо с такой же жизнерадостностью, как о том, сколько у него теперь появилось времени для жизни, когда он стал освобождать для себя дополнительно один день каждую неделю. Теперь главное – напоминать ему о том, что не нужно чрезмерно загружать остальные четыре дня. Конечно, мы снова пытаемся исподволь отвоевать свою привычную жизнь, шаг за шагом.
Встречались мне и люди, находившиеся в крайне запутанных и неудовлетворительных отношениях, которые за последний год жизни исцелились от огромного числа неразрешённых проблем, жертвенно открываясь сердцем навстречу всему, что таило в себе отчаяние и страх перемен. Некоторых это привело в новые живые отношения, других – к расставанию или разводу, придав их жизни совершенно новое направление. Иные, по всей видимости, сосредоточились на расширении своего жизненного кругозора, чтобы стать ещё более интересными и желанными в глазах того, кем восхищались; для кого-то это был любимый человек или супруг, для других – Бог. Однако все те, кому удалось извлечь наибольшую пользу из своего смертельного диагноза, стали превращать свои межличностные отношения в отношения в подлинном смысле слова. Они принялись избавляться от всех своих нерешённых проблем.
Многие люди говорили, что стали бы вести более размеренный образ жизни, сменили бы окружающую обстановку, умерили бы свои амбиции в социальном и материальном плане. Некоторые говорили, что переехали бы жить в сельскую местность, другие – что, наоборот, перебрались бы жить в город; некоторые люди хотели построить новый дом, другие – избавиться от старого. Однако практически все признавались, что сбавили бы темп и замедлились, чтобы получать радость от жизни – если и не выращивая розы самостоятельно, то хотя бы наслаждаясь их благоуханием.
Предполагаю, что многие из тех людей, с которыми я работал, предложи им за год до смерти подобную книгу, извлекли бы из этого огромную пользу, и их смерть была бы более лёгкой. Эта книга – годовой эксперимент по обновлению сознания, цель которого – развить обострённое чувство жизни и максимально «смягчить» смерть, «пока у нас есть такая возможность». То, как можно преуспеть в этом, и составляет предмет и цель данной книги.
Некоторые люди, как я полагаю, откроют её из страха перед неизвестностью, другие же – из уважения к ней. Некоторых на чтение подвигнет ощущение, что осознанное умирание таит в себе удивительные возможности, других – страх уйти из жизни неосознанно. Или, возможно, точнее будет сказать, что в то время как одна часть нашей личности ищет избавления от страхов, другая заставляет нас более интенсивно сосредотачиваться на жизни, толкает нас к тому, чтобы глубже понимать, в качестве кого или чего мы были рождены на свет, и, более того, в качестве кого или чего мы однажды умрём.
В любой ситуации продвижение вперёд – неожиданное или постепенное – всегда происходит в одном формате: помнить, отпускать и доверять процессу.
Некоторым это может показаться довольно романтическим и даже непринуждённым занятием: игрой со смертью. Для других это может стать изнурительной борьбой, хуже которой трудно себе что-либо представить – попыткой прийти к себе, собрать себя воедино до того, как с последним выдохом наше «я» уйдёт из этой жизни.