Тогда, в Тиргартене, как и сегодня, «зигель зойле», была ярко расцвечена национальными флагами и цветными гирляндами, площади и улицы были затоплены колоннами войск, идущими на парад, и жителями столицы. И повсюду цветы, цветы и улыбки берлинцев. Германия ликовала, встречая своих героев — победителей Франции и Польши. Сияющий блеск орденов и медалей на груди немецкого воинства: черные Железные кресты, золотые «дубовые листья», серебряные медали, медали, медали.
Нельте на всю жизнь запомнил тот памятный день. Тогда из Франции он вернулся командиром танкового батальона.
В ставке и в генеральном штабе, в войсковых офицерских клубах, ресторанах и варьете шли бесконечные приемы и банкеты. В тот год щедрого военного счастья многие генералы, участники военных кампаний, получили высокие воинские звания фельдмаршалов, и среди них их командующий группой войск «Ц» во Франции — фон Рунштедт. Нельте тоже повысили. Он получил чин подполковника и был награжден Железным крестом.
Ему вместе с женой пришлось побывать на многих приемах и банкетах.
Офицерам преподносили персональные подарки от фюрера — корзины с коллекцией лучших французских вин, наборы голландских сыров и итальянских сардин, шоколадные конфеты и фрукты. Для них были «забронированы» театры, цирки, рестораны и варьете. И все это бесплатно. Победители заслуживали высоких воинских почестей, щедрого угощения и веселья. И Гитлер не скупился. Он хорошо понимал, что за эту малую благодарность офицерство все с лихвой окупит и еще с большим рвением будет исполнять его волю.
Нельте подъехал к своей загородной вилле и будто очнулся от сна. Да, все это было так дорого для него, но с годами осталось как далекое воспоминание о добром невозвратимом прошлом. Теперь же, после похода в Россию, и особенно после того, что он видел и пережил в Сталинграде, и то, что он увидел сейчас, в Берлине, пышность этого военного карнавала раздражала его. «Мы там воюем, а здесь». Главное, его мучила загадка: чем все это вызвано, по какому случаю такие торжества? Может, удалось окончательно разбить русские армии и сбросить их в Волгу? Но ведь всего несколько дней тому назад их танковый корпус все еще вел бои под Сталинградом. Месяц бьется на одном и том же месте, несет большие потери, а продвигается медленно, десятками метров. От горьких воспоминаний заныла рана.
«Нет, нет, — сказал он себе, — творится что-то непонятное, но, по-видимому, серьезное. — Фюрер не посмел бы устраивать подобных торжеств без особых причин. Значит, что-то произошло».
Нельте почти бегом направился к дому. На большой застекленной веранде увидел жену. Она не ожидала его и несколько минут стояла молчаливая и беспомощная, опустив руки, сразу заметив и побелевшие виски, и желтовато-отечный, нездоровый цвет лица.
Они также молча, как-то сдержанно расцеловались, неловко обнялись и, ошеломленные неожиданностью встречи, недоверчиво глядели друг на друга.
— Ганс, милый. Неужели это ты? — сказала жена почти шепотом.
— Брунгильда, ты не знаешь, почему сегодня в Берлине такой большой праздник?
— Для меня этот праздник, — ответила она, чуть улыбнувшись краешками губ, — по случаю твоего приезда. А ты ничего, ничего не знаешь, милый? Сегодня выступал по радио фюрер. Он обратился к немецкому народу и заверил, что с большевиками будет покончено до наступления зимы. Наша армия успешно штурмует Сталинград.
Нельте взял со стола еженедельник «Imperia» с передовицей Геббельса.
— После трудной дороги, Ганс, приведи себя в порядок, отдохни, милый, тогда обо всем узнаешь.
Нельте подошел к библиотечному столику, взял пачку газет. Все передовицы были посвящены Сталинграду. «Крепость большевиков на Волге — Сталинград накануне катастрофы», «Немецкие войска разрубили большевистские армии в Сталинграде и достигли берегов Волги», «Последние дни Сталинграда», «Близится час нашей победы», «Русские уходят за Волгу», «Кавказ скоро будет в наших руках». Их автором был доктор Геббельс.
«Да, по-видимому, под Сталинградом произошел серьезный перелом. Чаша войны склонилась в нашу пользу, — подумал Нельте. — Но удивительно, всего этого не чувствуешь там, в России. На узком участке фронта — «кочке» не ощущаешь великих событий. Здесь же, в Берлине, где сходятся пути всех фронтов, видны, как с высокой горы, все ходы и перспективы гигантской войны».