Первое мая застало меня в войсках. В этот день я постарался побывать во многих подразделениях, чтобы поздравить воинов с международным пролетарским праздником.
Во время поездки по частям фронта с группой генералов и офицеров управления фронта мы, к сожалению, установили, что некоторая часть офицерского состава, правда, весьма незначительная, недостаточно хорошо знала новую боевую технику и вооружение. Кое-кто из офицеров нетвердо разбирался в боевых свойствах и назначении новых видов артиллерии, а также подкалиберных и кумулятивных снарядов, не имел опыта в их эффективном использовании, не знал также подчас, как устраиваются минные поля и другие противотанковые и противопехотные заграждения. В этом не было ничего особенно удивительного, поскольку часть офицеров и солдат была призвана из запаса или прошла краткосрочный курс в военных училищах и нуждалась в дополнительном обучении владению новым оружием и техникой. Но так как с учебой дело не везде обстояло благополучно, то подобное положение могло привести к нежелательным последствиям на отдельных участках фронта при начале активных действий. Имелись и другие недостатки, так, например, в 3-й ударной армии не было плана артиллерийского огня. На ряде важных в тактическом отношении участков артиллерийский огонь готовился несвоевременно, а оборонительные рубежи, занятые противником, пристреляны были не повсеместно. Поэтому не случайно, что противник в 17 час. 30 мин. 26 мая после сильной артиллерийской подготовки по высотам 166,3 и 181,0 на участке 145-й стрелковой бригады [5] при поддержке трех дивизионов артиллерии и минометов, а также авиации батальоном пехоты атаковал высоту 181,0, расположенную юго-восточнее Новоржева, и двумя ротами высоту 116,3 и после тяжелого боя овладел высотой 181,0. Попытки подразделений 145-й стрелковой бригады вернуть высоту встретили сильное сопротивление противника и не принесли желаемых результатов. Все это случилось потому, что для отражения атаки противника открыла огонь только одна артиллерийская батарея, хотя на этом направлении занимали огневые позиции не менее 12 батарей. При этом выяснилось и другое: оборона высоты была подготовлена недостаточно. Отсутствовали полевые оборонительные сооружения, перед передним краем не было минных полей и проволочных заграждений, не было и блиндажей для укрытия личного состава от артиллерийского огня противника.
Или другой случай, который имел место 16 мая 1943 г. В 4 часа утра противник силою двух батальонов после сильного огневого налета из всех видов оружия под прикрытием темноты атаковал наше боевое охранение в дер. Харайлово на самом правом фланге 3-й ударной армии на границе с Северо-Западным фронтом. 1-я стрелковая рота 3-го батальона 31-й стрелковой бригады [6] , оборонявшая Харайлово, встретила противника организованным огнем и отразила атаку. Весь день противник атаковывал наши позиции. Долго ему не удавалось окружить горстку храбрецов. Лишь ценою больших усилий (только убитыми противник потерял до 300 человек) гитлеровцам к вечеру удалось окружить Харайлово. Но и после этого бой продолжался, пока гарнизону Харайлово в количестве 50 человек в результате дерзкой контратаки не удалось прорваться в северо-восточном направлении, при этом было захвачено двое пленных солдат 331-й пехотной дивизии противника.
Таким образом, несмотря на выдающееся мужество и самоотверженность воинов 1-й стрелковой роты, населенный пункт был потерян. Это было следствием недостаточного артиллерийского обеспечения обороны.
При посещении 43-й армии пришлось с сожалением установить, что здесь излишне увлекались оборудованием командных пунктов, уделяя крайне мало внимания приведению в порядок обороны. Объезжая соединения и части фронта, мы проводили совещания с офицерами и старшинами, беседовали с солдатами. Совещания проводились, как правило, после ознакомления с боевыми действиями и боевой подготовкой войск.
Иному читателю слово «совещание», возможно, будет резать ухо. Во фронтовых условиях и вдруг этакий канцелярско-бюрократический метод руководства! Но мероприятия, о которых идет речь, вообще говоря, просто по традиции называли совещаниями. На самом деле это была учеба, обмен опытом. Они проводились по большей части прямо в поле, а метод рассказа сочетался с методом показа. Здесь более опытные военачальники, а зачастую младшие офицеры, сержанты, старшины и рядовые воины, проявившие себя в боях, рассказывали и показывали, как следует действовать, чтобы добиться успеха. На таких совещаниях обсуждались наиболее существенные для тех или иных частей и соединений вопросы. Совещания проводились в полку или дивизии и, как исключение, с представителями личного состава или командованием нескольких дивизий. После тщательной проверки соединений 3-й ударной армии было проведено совещание с командирами дивизий, полков и батальонов 357, 46, 21-й гвардейской и 28-й стрелковых дивизий. Выступая на этом совещании, я, в частности, указывал, что оборона на фронте 3-й ударной армии не всюду имеет хорошо оборудованные сооружения, что на отдельных участках ее отсутствуют противотанковые и противопехотные заграждения. Командарму, командирам соединений и частей была поставлена задача незамедлительно приступить к организации и созданию прочной обороны. Здесь же представители управления фронта показывали армейским офицерам, какими должны быть взводная позиция, ротный район обороны, район обороны стрелкового батальона, участок обороны стрелкового полка и т. д. Мы требовали, чтобы первая, вторая и третья траншеи были полного профиля, чтобы на каждый взвод был оборудован блиндаж-убежище, выдерживающий прямые попадания снарядов полевой артиллерии противника. Для этого необходимо было строить убежище в 6–8 накатов бревен.