Выбрать главу

Рынки соответствуют природе человека и потому поразительно успешно мотивируют нас к реализации наших возможностей. Я пишу эту книгу потому, что люблю писать. Я пишу эту книгу потому, что верю: экономика интересна читателям-неспециалистам. А еще я пишу эту книгу потому, что действительно люблю летний домик в Висконсине. Мы работаем упорнее, когда извлекаем выгоду непосредственно из нашего труда, и этот напряженный труд часто приносит значительную пользу обществу.

И последнее, самое важное замечание. Мы можем и должны использовать государство для всевозможных изменений рынков. Экономическая битва XX в. разыгралась между капитализмом и коммунизмом. Капитализм победил. Даже придерживающийся левых взглядов брат моей жены не верит в колхозы или государственные сталелитейные предприятия (хотя однажды он сказал, что ему хотелось бы, чтобы система здравоохранения была построена примерно так, как построена почта США). В то же время разумные люди могут иметь острые разногласия по вопросу о том, когда и каким образом государство должно вмешиваться в рыночную экономику и какую помощь следует оказывать тем, с кем капитализм плохо обходится. Экономические битвы XXI в. будут вестись вокруг вопроса о степени свободы наших рынков.

Глава 2. О важности стимулов: как спасти голову, лишившись носа (если вы — черный носорог)

Черные носороги — один из видов, которым грозит уничтожение. По Южной Африке сейчас бродит менее 2,5 тыс. черных носорогов, а в 1970 г. их насчитывалось около 65 тыс. Это экологическая катастрофа, происходящая у нас на глазах. В то же время на примере этой ситуации фундаментальная экономика может поведать нам, почему эти животные попали в такую беду, и, возможно, даже подсказать, что мы можем сделать для разрешения проблемы.

Почему люди убивают черных носорогов? По той же самой причине, по которой торгуют наркотиками или мошенничают при уплате налогов. Потому что могут сорвать большой куш при сравнительно небольшом риске попасться. Во многих азиатских странах рог черного носорога считают мощным возбуждающим средством и столь же мощным средством, сбивающим высокую температуру. К тому же из него делают рукояти традиционных йеменских кинжалов. В результате за один-единственный рог носорога на черном рынке можно выручить 30 тыс. дол., что для стран, где доход на душу населения составляет около 1000 дол. в год и к тому же снижается, является суммой, достойной человека королевской крови. Другими словами, с точки зрения обнищавшего населения Южной Африки мертвый черный носорог стоит гораздо больше, чем носорог живой.

Печально, но это один из тех рынков, которые по природе своей лишены механизма автоматической корректировки. В отличие от автомобилей или персональных компьютеров, компании не могут производить новых носорогов, видя, что их предложение падает. В данном случае налицо противоположная тенденция: чем меньше черных носорогов, тем выше цена на их рога на черном рынке, что еще больше побуждает браконьеров к уничтожению оставшихся животных. Это порочный круг. Ситуацию усугубляет еще и то, что большинство черных носорогов находятся в общинной, а не в частной собственности (обстоятельство, связанное со многими экологическими проблемами). Возможно, это звучит замечательно, но на самом деле скорее порождает проблемы охраны окружающей среды, чем решает их. Представьте, что все черные носороги оказались в руках одного алчного землевладельца, который без всяких угрызений совести готов превратить их рога в рукоятки йеменских кинжалов. У него и мысли нет об охране окружающей среды. Он настолько ограниченный, настолько эгоистичный человек, что порой бьет своего пса только потому, что получает от этого удовольствие. Допустило бы это чудовище сокращение поголовья принадлежащих ему носорогов с 65 до 2,5 тыс. за 30 лет? Да никогда. Он стал бы разводить носорогов и защищать их, чтобы у него всегда был большой запас рогов, которые можно было бы выбрасывать на рынок. То есть он вел бы себя, в общем, так же, как ведут себя обыкновенные скотоводы. Такое поведение не имеет ничего общего с альтруизмом; оно всецело связано со стремлением максимизировать стоимость редкого ресурса.

Общинная собственность, в свою очередь, создает ряд уникальных проблем. Прежде всего, крестьяне, живущие рядом с этими величественными животными, обычно не извлекают из этого соседства ни малейшей пользы. Напротив, крупные животные вроде носорогов и слонов могут нанести огромный ущерб посевам. Поставьте себя на место этих крестьян. Вообразите, что африканцы вдруг остро заинтересовались будущим североамериканских коричневых крыс и что центральным пунктом стратегии их сохранения стало требование разрешить этим тварям жить и питаться у вас дома. Далее представьте, что появился браконьер и предложил вам деньги за то, что вы покажете ему, где у вас в подвале гнездятся эти крысы. М-да… Правда, миллионы людей во всем мире заинтересованы в сохранении видов, подобных черным носорогам или горным гориллам. Но это лишь часть проблемы. Легко быть «вольным наездником» и оставлять выполнение работы кому-нибудь другому (человеку или организации). Кстати, сколько денег и времени вы пожертвовали на сохранение исчезающих видов в прошлом году?