Никакой вывески, приваренная монтировка вместо дверной ручки. Джейкоб распахнул дверь, и его накрыло звуковой волной – гремучей, как сетка-рабица, острой, как колючая проволока.
Ближайшие жилые дома отстояли на два квартала, что, впрочем, не гарантировало от попадания в зону звукового поражения.
Флаг в руки тому, кто надумал бы пожаловаться на шум.
Зал кишел стражами правопорядка и теми, кто их любил и вожделел. Женщины-копы редко сюда заглядывали, и потому бар облюбовали гражданские дамочки с недавно истекшим сроком годности.
Джейкоб задержался на пороге, выглядывая Маю.
Она не затеряется в толпе.
Буфера. Телеса, выпирающие из юбок с заниженной талией, хозяйки которых целятся в угловую лузу, что-то шепчут кавалеру на ушко, покусывают ему мочку.
Маи не видно.
Невероятно, что она здесь была. Наверное, чувствовала себя жемчужиной в навозе. Еще невероятнее, что она его «убалтывала».
И отвезла домой? Совершенно немыслимо.
Снова тупик. Надо сваливать.
Но в динамиках гремела «Саблайм»[11], а Джейкоб разгулялся, уже не уснуть.
Сквозь три ряда амурничавших пьяниц Джейкоб протиснулся к стойке. За час до закрытия воцарилось отчаяние, парочки лихорадочно складывались и распадались, точно в безумном человеческом «Тетрисе».
Бармен Виктор уже наливал Джейкобу двойной бурбон. Верность, порожденная дурными привычками. Джейкоб представил собственные похороны: плачущая толпа барменов и продавцов из ночных магазинов.
Виктор поставил перед ним выпивку и повернулся к другому клиенту.
– Погоди! – крикнул Джейкоб, поманив его к себе. – Пару дней назад здесь была девушка, помнишь?
Взглядом Виктор будто спрашивал: как же тебя взяли в детективы?
– Она ушла со мной.
Виктор рассмеялся:
– Круг поиска не шибко сузился.
– Она была с подругой. Обалденно красивая, не помнишь?
– Таких сюда не пускают. – Виктор щелкнул по стакану Джейкоба: – Не горюй, еще четыре дозы, и в ком-нибудь ты ее разглядишь.
Он поспешил к нетерпеливым клиентам.
Джейкоб погонял виски в стакане и понял, что выпивать совсем не хочется.
Однако он должен соответствовать званию высокофункционального алкоголика. Хочешь не хочешь, а надо.
Джейкоб опорожнил стакан, кинул двадцатку на стойку и, развернувшись на табурете, уткнулся в чью-то грудь, большую и мягкую, как подушка.
Его всегдашний приз буднего дня: оплывшие бока, грубое лицо, вытравленные волосы; неразборчивая и крепко поддатая.
Девица надулась:
– Ты расплескал мою выпивку.
Джейкоб вздохнул и помахал Виктору.
Он подвел девицу к ее машине, показал свою «хонду» и велел ехать следом, добавив:
– Езжай осторожно.
– Да кто ж меня остановит? – ухмыльнулась девица.
В кухне Джейкоб стоял со спущенными штанами и, чувствуя, как ручка ящика впивается в голую задницу, периодически отхлебывал из бутылки, подстегивая угасавший задор.
Оторвавшись от его промежности, девица, сидя на корточках, одарила его суровым взглядом:
– Ты гляди там, не усни.
– Слушаюсь, мэм.
– Хорош нажираться, он у тебя и так уже пьяный. Погоди, писать хочу.
Щелкнув коленками, девица встала и вышла из кухни.
«Господи ты боже мой», – подумал Джейкоб.
Послышалось журчание. Звучное. Девица не закрыла дверь ванной.
– Уф, хорошо! – крикнула она.
– Захвати презерватив, ладно? В левом нижнем ящике.
Зашумел бачок. Уже без джинсов и в расстегнутой блузке девица вошла в кухню, шлепая презервативом о ладонь, точно сахарным пакетиком.
– У тебя там тараканы, – сказала она.
Джейкоб невольно сравнил ее с Маей, хотя понимал, что это несправедливо.
Может, такая и нужна, чтоб забыться?
Незамысловатая.
Джейкоб сел на стул, надел презерватив и хлопнул себя по ляжке:
– К вашим услугам.
Неуклюже перешагнув через его колени, девица растопырилась над ним, колыша грудями перед его лицом. Она уже изготовилась усесться, но вдруг замешкалась и топнула по полу.
– Фу! Купи «Рейд». – Девица снова топнула и тотчас вскрикнула: – Зараза!
– Что еще?
– Сволочь меня цапнула.
– Какая сволочь?
– Хрен ее знает. – Девица плюхнулась ему на колени.
И охнула.
Очередная ублаженная клиентка.
Джейкоб ухватил партнершу за мясистые бедра, стал раскачивать взад-вперед и не вдруг сообразил, что девица охает явно не от восторга.
Он поднял взгляд. Глаза у нее закатились, голова упала на грудь, изо рта тянулась нитка слюны.
Такого еще не бывало. Джейкобу случалось вырубиться, не закончив дело, но на нем еще никто не отключался. Оскорбившись, он встряхнул подругу:
11