Алек по-детски моргнул. Он отошел на шаг, но Дэрин его остановила, крепко схватив за руки.
— Метеорно, — хихикнув, сказал Бовриль.
— Помнишь тот мой кусочек от камня Теслы? — спросила Дэрин. — Так вот, доктор Барлоу послала его какой-то ученой шишке в Лондон, и тот установил, что это частица метеора. Ты же знаешь, что это такое?
— Падающая звезда? — растерянно переспросил Алек. — Собственно, так я и предполагал: это был лишь научный образец.
— Да не было это никакой упавшей звездой! — Дэрин силилась вспомнить все, что слышала от доктора Барлоу. — То, что нашел Тесла, — это лишь крохотный кусочек, а сама эта штука была громадная — может статься, не одну милю в поперечнике. И шла она на такой жуткой скорости, что взорвалась, когда попала в атмосферу. Вот что посшибало те деревья, а не какая-нибудь жестянщицкая халабуда! Так что Тунгуска была лишь случайным совпадением, а Тесла как тот петушок возомнил, что благодаря ему наступает рассвет!
Алек молчал и смотрел, сверкая глазами:
— Но тогда зачем он пытался сделать выстрел из «Голиафа»?
— Потому что он сумасшедший, Алек! Полностью свихнувшийся на желании остановить войну! («Прямо как ты», — напрашивалось на язык).
— И доктор Барлоу это подтверждает?
— Полностью. Поэтому не твоя вина, что война все еще продолжается. Она бы и так шла, год, язви ее, за годом, что бы ты ни делал. — Она обхватила его руками и прижала, притиснула к себе. — Но ты этого не знал!
Алек, застыв, неподвижно стоял в ее объятиях. Наконец он ее легонько отстранил и прошептал:
— Я бы все равно это сделал.
— Ты про что? — вздрогнув, спросила она.
— Я бы убил его, чтобы спасти «Левиафан». Спасти тебя. — Он положил руки ей на плечи. — Это единственное, о чем я думал, когда наступил момент выбора — о том, что я не могу потерять тебя. Вот тогда я понял.
— Понял что?
Он подался вперед, чтобы ее поцеловать. Губы его были нежны и мягки, но при этом воспламеняли в ней страстное желание; то, что столь терпеливо ждало своего часа все те месяцы, когда этот мальчик впервые ступил на борт.
— А-а, — сказала она, когда он оторвался от нее, — вон оно что.
— Ешкин кот, — тихо сказал Бовриль.
— Когда мы были наверху под штормом, ты об этом… — начал было Алек. — В смысле, я правда сошел с ума?
— Пока нет.
Дэрин подтолкнула его ближе, и их губы снова слились в поцелуе.
Наконец она отступила на шаг и внимательно огляделась, на секунду встревожась, что их могут увидеть. Но ближайшие такелажники на хребте находились в ста с лишним метрах, вокруг водородной ищейки, обнаружившей прорыв в мембране.
— Немножко рискованно, правда? — спросил Алек, глядя в направлении ее взгляда.
Она молча кивнула, опасаясь, что одно неверное слово может все погубить. Алек что-то вынул из внутреннего кармана, и сердце Дэрин замерло при виде кожаного футлярчика — того самого, с папским эдиктом внутри. На какую-то нелепую, блаженную секунду она забыла, что Алек наследный принц, будущий император, а она так, простая грязь.
— Хитро, — сказал Бовриль.
— Еще бы. — Дэрин, отстранившись, потупила взгляд. — Мне-то грамотку о присвоении монаршего титула никто не пришлет. И принцесса из меня никакая, даже если бы сам папа римский сшил мне платье. Да, только диву даешься.
Алек задумчиво посмотрел на футлярчик:
— Да нет, все как раз очень просто.
От захлестнувшей надежды у Дэрин бешено заколотилось сердце, а ладони сжались в кулаки:
— Ты хочешь сказать, мы сможем держать это все в секрете? Ну да, конечно, придется как-то прятаться: я же как-никак таскаю брюки. А изворачиваться ты нынче, надо сказать, стал искуснее…
— Нет, я не об этом.
Она оторопело глянула на Алека: опять у него этот упертый, твердый взгляд.
— А… что тогда?
— Кое-какие секреты, понятно, нам придется до поры держать при себе. И эта маскировка может тебе понадобиться, пока мир не дорастет до тебя. А вот в этом, — Алек вздохнул, — мне пользы нет.
И с этими словами принц Александр Гогенбургский с размаху метнул футлярчик со свитком через правый борт. Блеснула на свету дорогая кожа, и океанский бриз, подхватив его, понес в сторону кормы. Крутясь в воздухе, футлярчик словно нехотя отдалялся от корабля, постепенно отставая на лету. Сверху было видно, как он с ярким всплеском врезался в воду.
— Метеорно! — задорно визгнул Бовриль.
А Дэрин все не могла отвести взгляда от темной реки:
— В этом письме было все твое будущее, дурачина ты, принц.