В этом и заключалась главная ее проблема. Обоз шел вперед уже полтора месяца, и Тамсен раздражало буквально все вокруг. Ей представлялось, будто, чем дальше они уйдут на запад, тем свободнее она себя почувствует, а ощущения ловушки, из которой не вырвешься, Тамсен вовсе не ожидала. Да, в первые пару недель развлечений хватало: новизна жизни в фургоне, ночевки под звездным небом, необходимость с утра до вечера, каждый день бесконечного странствия, занимать детей, придумывая для них игры, превращая игры в уроки… Одним словом, начиналось все как приключение, но теперь все мысли Тамсен были заняты только непроходимой дорожной скукой да тем, сколь многое они оставили в прошлом.
Сколь многое она оставила в прошлом.
Как мрачная, неотвязная тоска по утраченному не унимается с пройденным расстоянием, а только крепнет.
Против переезда на запад Тамсен возражала с самого начала. Однако Джордж ясно дал ей понять: решения относительно средств к существованию всей семьи принимает он, и только он. К Тамсен он явился владельцем крупного сельскохозяйственного концерна, сотен акров возделываемых земель и огромного стада коров.
– Я рожден, чтобы преуспеть. Предоставь управление семейным бизнесом мне, и нужды никогда знать не будешь, – посулил он.
Его уверенность в себе казалась весьма заманчивой: одинокая, Тамсен изрядно устала полагаться только на собственные силы после того, как умер от оспы ее первый муж. Потому и сказала себе, что полюбит Джорджа со временем. Придется. Должна полюбить.
Иного избавления от вечного непокоя, от чувства собственного бессилия она не видела.
Кроме того, что бы она еще ни чувствовала, а Джори уж точно могла доверять. Брат счел Джорджа парой как раз для нее, и Тамсен склонна была в это поверить. Склонила себя в это поверить.
И вот Джордж пришел к ней с идеей переезда в Калифорнию.
– Калифорния – край великих возможностей, – сказал он, почитав книги поселенцев, проделавших этот путь. – Разбогатеем, как не смели мечтать. Там мы можем скупить тысячи акров земли, гораздо больше, чем когда-либо сумеем приобрести в Иллинойсе. Там мы положим начало собственной империи, а после передадим ее детям.
Соблазненный столь колоссальным размахом, на уговоры Джорджа поддался и его брат, Джейкоб. Когда же Тамсен завела речь о дошедших до нее слухах о неурядицах в Калифорнии:
– Разве там уже не живут мексиканцы? Не согласятся же они взять да отдать землю поселенцам. А все эти толки насчет грядущей войны с Мексикой на манер той, что случилась в Техасе? – Джордж попросту отмахнулся.
– Американцы в Калифорнию толпами валят, – возразил он. – Будь это опасно, правительство бы не позволило.
С этими словами он даже вынул из кармана любимую книгу, «Наставление эмигрирующим в Орегон и Калифорнию» за авторством Лэнсфорда Уоррена Гастингса, адвоката, проделавшего тот же путь в доказательство собственной правоты. И, хотя вопросов у Тамсен еще оставалось великое множество, в глубине души ей хотелось обрести ту же надежду, что и супруг… надежду на то, что в Калифорнии ее действительно ждет лучшая жизнь.
Однако пока она просто увязла в бесконечном путешествии, окруженная только людьми, совершенно ей безразличными. Родней мужа.
– Доброго утра, Бетси, – заговорила Тамсен, едва невестка приблизилась, и кое-как изобразила улыбку на лице.
Женщины вечно вынуждены улыбаться. Тамсен овладела этим искусством так хорошо, что порой сама себя побаивалась.
– Доброго утра, Тамсен, – откликнулась Бетси, невысокая, широкоплечая, широкобедрая, грудь и живот – что квашня, никакой корсет не удержит. – Новости слышала? Впереди, в голове обоза, мальчишка пропал.
Новостям Тамсен нисколько не удивилась. Обоз уже постигла целая череда неудач. Беда за бедой, беда за бедой, и все они – знаки, приметы, если умеешь их истолковать. Только на прошлой неделе, откупорив бочонок с мукой, Тамсен нашла в муке множество долгоносиков. Бочонок, конечно же, пришлось выбросить, и обошлась утрата отнюдь не дешево. На следующую ночь одна женщина, Филиппина Кезеберг, молодая жена одного из самых малоприятных субъектов в обозе, разродилась мертвым младенцем. Вспомнив, как мрак прерии словно бы окутывал причитания роженицы, не выпуская ее голоса за пределы света костров, Тамсен невольно поморщилась.
А после следом за ними увязалась стая волков, без остатка сожравших весь запас вяленого мяса одной из семей и даже ухитрившихся утащить жалобно верещавшего новорожденного теленка.
Ну а теперь – пропажа мальчишки.