И я уже почти на грани, стискиваю сосок, оттягиваю сильно, до сладкой боли. Тело готово к сладкой неге, как вдруг все нарушает трель телефона.
— Да, боже мой! — кричу я, понимая, что проморгала момент и беру, не глядя, из кармана трубку.
— Василиса, — слышу любимый голос и гнев поднимается во мне стремительным потоком. — Документы придётся забрать.
— Да пошёл ты к дьяволу! Катись в задницу со своими подарками! Не мог позвонить чуть позднее?! Приспичило? Сам не трахаешь, так хоть помастурбировать дай! Скотина! — кричу уже на расстоянии в трубку и резким движением отключаю связь.
— Че-ерт! — дышу глубоко и ускоренно, чувствуя, как по телу разливается эйфория.
Как же хорошо стало на душе. Я не растеклась лужицей, не заныла в трубку. Накричала. Послала на хрен.
Ка-айф!
Почти как после оргазма или тренировки.
Тренировка. Три дня я провалялась в постели. А значит пора вспомнить, что, как минимум ради своих постоянных клиентов, которые в отличие от Даши хотят выглядеть красивыми и быть здоровыми, я могу жить.
Уже позже, собирая сумку, я внутренне скалю зубы, чувствуя, как злорадство прибирает к рукам мой разум. Это был отчаянный шаг. Он, конечно, не приедет, но наверняка захочет! Интересненько, что же там сейчас делает? Представляет ли меня, а возможно, уже сам дёргает рукой по всей длине ствола, фантазируя, вожделея… Меня. Меня!!!
Злится поди, что тронула себя без его басовитой команды. С ним я могла делать это только под четким руководством. Теперь я могу делать это сама, а он пусть терзается, сгорая в пламени фантазий обо мне.
В том, что это будет происходить, я даже не сомневалась.
Глава 12. Макар
— Вот сука! — рычу, чувствуя, как горло сжимает жгучее предвкушение, желание, жажда. Наказать маленькую шлюшку за дерзость. За неподчинение. За то, что посмела трогать себя без моего позволения.
Ведьма с платиной волос и чёрными глазами. Прокляла, околдовала. Говорил мне дед про русских женщин. Не связывайся.
И вот на тебе, толкаюсь в кулак уже много минут подряд, яйца болят, а кончить не выходит.
Решил ей позвонит, возможно, ее чуть хрипловатый от постоянных криков на тренировках и скачек на моём члене голос поможет, наконец, спустить пару миллилитров вязкой жидкости.
Почувствую освобождение.
Этот быстрый секс на столе не то, что удовлетворения не принёс, скорее голод по чертовке усилил.
Озираюсь и понимаю, что чуть телефон в руке не раздавил.
Как же она бесит, сводит с ума, дурит башку, плавит мозги. Хочет секса, пусть потом не ноет, когда я ее трахну там, где найду.
Резко встаю с кресла, в котором пытался скинуть напряжение и натягиваю боксеры, джинсы. Живо умываюсь в ванной, беру ключи.
Готов найти и покарать. За наглость. За то, что завела так, что теперь ни одна баба не может ее заменить.
Уже открываю дверь, и чуть не врезаюсь в Дэна.
— В чем дело? — хмурю брови и хочу мимо пройти, но он глазеет внимательно и дорогу преграждает. — Где ты был?
— Вопрос не в том, где был я, а в том куда собрался ты?
— По делам.
— Похоже, все твои дела в пиз*денке одной шлюшки, — говорит Дэн насмешливо, и моё сознание тут же застилает красный туман ярости.
Резкий бросок руки, на лету сжимаемой в кулак, и Дэн падает на пол. Смотрит исподлобья, потирает челюсть. А я как волчара перед сворой псов, готов вцепиться в глотку любому, кто слово против волчицы моей скажет.
— Ты пи*ди, пи*ди, да не зарывайся. Василиса не шлюха, и, если я ещё раз от тебя услышу подобное, яйца отрежу и тебе же скормлю. Ясно? — гаркнул я.
— Да уж куда яснее. Может, хоть сегодня разберёмся с человеком, который подложил взрывчатку твоей принцессе? — ехидно кривит губы, но ведь знает, чем пронять.
Ток кровавого предвкушения по венам. Разжимаю кулаки и подаю руку.
— Нашли?
— Да, выцепили у бабы его, — поднимается на ноги Дэн, вынимает платок и кровь на губах утирает. — Передернул бы, если так штырит.
Как будто я не пытался.
— О своих яйцах я сам буду думать, показывай, где этот ходячий труп и парней зови. Упустим его, всех линчую.
Нашли мы этого урода у бабы его. Они в квартире уже сутки тусовались, Леня караулил. Ждать, когда он выйдет сам я не собирался, поэтому стянул футболку и полуголый к двери подошел.
— Залили меня, уроды! Открывай!
В глазок было видно только мою голую грудь, и наивный придурок открыл двери. Я тут же толкнул в грудь этого хлыща, который работал у нас в баре, а бабу его орущую отпихнул к стене.
Обоих потащили в сторону комнаты.
— Бабу на кровать, — приказал я парням, и те уже довольно засверкали глазами. — Тряпку снимите с нее. Если наш друг говорить не хочет, мы с нее спросим.