Предательство
Снаружи - тихий томный лик,
Внутри - бушует волна чувств.
Взорвёт округу души крик,
Но мир вокруг как будто пуст.
Он полон боли и тоски,
Его пронзает злость, вина.
И друг от друга далеки,
Внутри ещё идёт война.
Понять друг друга? Хах, смешно!
Стремимся к этому, конечно,
Но мы слепы, ведь так темно:
Мешают чувства бесконечно.
И мысли давят так на нас,
Вот отдохнуть бы хоть денёк!
Там, где полно лишь всё прикрас,
И где ничто не ляжет поперёк.
Но все мечты разочаруют...
И почему должно быть так?!
Лишь поначалу зачаруют,
Ну, а в итоге ты - мудак,
Таким клеймом себя накроешь,
Ну, а зачем поверил вновь?!
И душу от других закроешь,
Не пустишь, может, и любовь.
Захочешь ли пытаться снова,
Когда тебя все предают?
Достаточно бывает слова,
И чувства вновь тебя зальют.
Пустить ли кровь, убиться нахрен...
Но смысла нет теперь и в том.
Весь мир прогнил, он так ужасен,
И всё оставить на потом.
02.12.15 г.
Закрой глаза
Закрой глаза, войди в мой рай,
Коснись его хоть мимолётно.
Со мной всегда быть обещай,
Пусть чувство будет молниеносно.
Хочу в тебе я раствориться -
Мой разум требует тебя.
Боюсь в агонии забиться,
Тоскуя по тебе всегда.
Я думаю о первой встрече,
О поцелуях, ссорах, ласках.
От веры в нас немного легче,
Но сердце моё в тёмных красках.
И каждый день мрачнее ночи,
Что провожу я без тебя.
И так... Откинув всё о прочем,
Скажи, что веришь ты в меня.
24.11.15 г.
Волчья душа
Кружит метель над полем блекло,
Ложась на землю ровным слоем.
Брёл меж деревьев волк без цели,
Пронзая тьму печальным воем.
А выл он от настигшей боли -
С ружья охотничьего подбит был его бок.
Снег на земле темнел от капель крови,
Но волк всё шёл вперёд как мог.
Он скалил белоснежные клыки,
Его дыхание пронзало воздух жарким паром.
Его собраться в стае все давно мертвы,
А он всё тщетно ищет отмщения.
Он помнил всё до мелочей:
Как звуки выстрелов пронзали тишину,
Как лаяли нетерпеливо псы,
Как рухнули безжизненно его волчата.
Он видел смерть своей семьи - любимой стаи,
И кинулся вперёд как обезумевший их защищать,
Но пулей ранили его -
Ему пришлось, что б отомстить потом, бежать.
Он будет помнить это вечно,
Такой кошмар не скроют годы.
Он также знал, что жизни нет больше,
Что будет вечность одиноким.
Кружит метель над полем блекло,
Ложась на землю ровным слоем.
Брёл меж деревьев волк без цели,
Пронзая тьму печальным воем.
20 ноября 2014 г.
В логове убийц
Уже три дня, недели в клетке,
Кругом - зловонный мерзкий смрад.
Витает чёткий запах смерти,
И выбор жертвы наугад.
И каждый раз другие лица -
Волочат их еле живых.
Самообладания крупица,
И только ужас с уст немых.
А мы проводим тут недели -
Счёт времени давно иссяк.
Давно нормально мы не ели -
Похожи на гнилых бродяг.
По одному их забирают,
Кричащих пленников худых.
О помощи лишь умоляют,
Покуда крик их не затих.
А я лишь затыкаю уши,
Не в силах слушать их уже.
Из глаз моих стекают слёзы:
"Я не могу... прошу... О, Боже...
Когда придёт и мой черёд?"
От страха вечного устала,
Но, видно, Ангел бережёт...
А ведь надежда затухала!
Кругом темно, и плач, и стоны -
Мы все хотим попасть домой.
Под нами только пол бетонный,
Усыпан пылью и золой.
Из темноты выходит странник,
Лик скрыт под маской удалой.
Других пленителей посланник,
Он потянулся к нам рукой.
Меня сковал полнейший ужас -
Ко мне прикован его взгляд.
Всё больше я уже конфужусь,
По телу пробежал разряд.
И тут он открывает клетку.
А я отчаянно кричу.
Хватает, тащит прочь за дверку,
Но я так сильно жить хочу...
04.11.15 г.
Голод
Сидела она в темноте,
Младенца на руках качая,
А рядом дочка, чуть живая,
Тихонько всхлипнула во сне.
Схудели руки, впалы щёки,
В глазах - глубокая печаль.
А за окном идёт февраль,
Подстилки уже стали жёстки.
Ударил ветер по окну,
И девочка прижалась к маме,
Так тихо она прошептала:
"О, мамочка, я есть хочу"...
Хватаясь хладными руками
За руку мамину, она
Уж не могла прийти в себя;
Глаза наполнились слезами.
Вздохнула женщина печально,
И, сына поплотней прижав,
Она открыла старый шкаф,
Забитый давними вещами.
И откопав там корку хлеба,
Забытую уже давно,
Вручила дочери её,
Но плесенью она покрыта.
Она старалась быть сильнее,
Но голод мучил их семью.
И дочь любимую свою
Она убила в тот же вечер.
Невыносимо было видеть
Страданья дочери своей.
Хоть нет ей никого милей,
Но не осталось сил плач слушать.
К утру убила всех детей,
Тела сложила у подстилок.
Сварила суп из их сердец и кишек,
И никогда не пробовала ничего вкусней!