Только далеки были ее мысли от спокойных дум. То, что служанки от скуки всякое выдумывать горазды, давно известно, но на пустом месте сплетни не возникают.
— Отец бы не выдал меня за плохого человека, — вдруг произнесла Сора.
Аюми, уже успевшая позабыть о разговоре, испуганно вздрогнула. Госпожа обернулась, заглянула в темные глаза, настойчиво повторила:
— Он бы понял, если бы с кланом было что-то не так. Да и бывал он в гостях у господина Хаттори.
— Да, разумеется, — закивала служанка. — Верно вы говорите. Господин Моримото вас очень любит. И мужа он вам самого лучшего выбрал.
— Поздно уже, — Сора поднялась с дзабутона. — Пора ложиться.
Аюми, растерянная резкой сменой настроения госпожи, тоже встала, торопливо принялась гасить свечи, бесшумно задвинула сёдзи. Когда покои погрузились во тьму, Сора открыла глаза, всматриваясь в причудливые очертания веток за окном.
Сон долго не шел той ночью. Снова и снова Сора про себя повторяла, что отец желает ей счастья — стало быть, господин Хаттори действительно достойный и хороший человек. Но из раза в раз ей казалось, что она пытается этим себя обмануть, успокоить.
Сейчас, когда гладкая дорога, лентой вьющаяся между раскидистых деревьев, уводила паланкин к поместью, Сора отчетливо осознала, что в словах болтливых служанок есть доля истины. По мере приближения небо затягивалось тучами, а сам дом окутал туман. С замиранием сердца Моримото смотрела, как из белесой призрачной дымки вынырнула сначала темная крыша, а за ней — очертания энгавы.
Темное дерево, кажущееся черным из-за густой тени криптомерий и эноки в саду, внушало мысли о печали. Колокольчики не звенели от ветра, воздух был сырым и тяжелым настолько, что грудь распирало при каждом вдохе.
— Мы на месте, — крикнул Ивао громко.
Паланкин остановился. Перед тем, как выбраться, Сора прикоснулась к браслету из нефрита, с которым не расставалась с рождения. Он представлял собой наручник из потемневшего серебра, инкрустированный мутно-зелеными бусинами. Привычное ощущение гладкого камня и шероховатых узоров принесло краткое успокоение — вслед за Аюми единственная дочь клана Моримото покинула паланкин, стараясь сдержать свое любопытство.
Воздух был прохладным, с нотками свежей воды и слабым ароматом цветов. Ивао, младший брат отца, а также его наследник, зычным голосом отдавал приказы носильщикам и воинам. На Сору никто не обращал внимания — у поместья не стояли слуги и господа, никто не спешил встречать долгожданную невесту.
А долгожданную ли?.. Сомнения прокрались в ее разум. Осмелившись поднять глаза, Сора неприятно поразилась: поместье выглядело большим, но неуютным. Словно бы его хозяева призраки, а не живые люди с горячей кровью.
— Госпожа, — Аюми легко дотронулась до кимоно, расшитого узором взлетающих птиц, призывая посмотреть вправо.
— Сора, — Ивао, идущий к ним, улыбнулся, не считая нужным скрывать свое злорадство. — Идем. Господин Хаттори ожидает во внутреннем дворе.
Спина покрылась ледяным потом, по плечам побежали мурашки. Стараясь выглядеть достойно в глазах будущего мужа, Сора мелкими шажками засеменила за Ивао. Кимоно, и без того тяжелое, тянуло к земле, волосы у затылка больно оттягивали увесистые кандзаси.
Несмотря на страх, Сора не могла отделаться от мысли, присущей всем женщинам: достаточно ли она красива? Какой ее увидит супруг? После долгого путешествия у нее наверняка усталый и немощный вид, а ведь господин Хаттори хочет наследника.
Ивао резко остановился. Сора едва успела замедлить шаг, чтобы остановка смотрелась изящной и непринужденной. Глаза она по-прежнему не отнимала от земли.
— Добро пожаловать, — голос, ворвавшийся в ее уши, был тягучим, как мед. — Надеюсь, дорога не сильно вас утомила.
Ивао что-то ответил, но Сора не слышала — кровь прилила к вискам, ладони неприятно вспотели. Голос ее будущего супруга растекся по телу мелкой вибрацией, заставив все внутри задрожать.
Потеряв всякий страх и учтивость, она подняла голову, не дожидаясь представления. И столкнулась глазами с женихом — он смотрел прямо на нее, будто бы ждал этого. Его черные волосы были небрежно закручены в низкий пучок, темные брови неодобрительно хмурились, а тонкие губы плотно сжаты.
Сердце замерло на мгновение, а после забилось с удвоенной силой. Ее муж был красив. Беспощадно, невообразимо, невероятно красив — утонченные черты лица, светлая кожа, широкие плечи, изящные кисти руки и длинные, гибкие пальцы. Но сильнее всего поражали его глаза лавандового оттенка.
Разве у людей бывают такие глаза?..
— Господин, — опомнившись, она склонилась в поклоне.
Раздался шелест хакама. Сору овеяло сладким запахом, в котором смешались цветочные ноты и запах влажной земли, чужие пальцы дотронулись до ее лица — холодные, похожие на прикосновение льда.
— Посмотри на меня, — властно приказал Райден.
Ее мгновенно бросило в жар. Как он посмел... На людях, вот так бесцеремонно трогать ее лицо? Сора вскинула голову, с вызовом уставившись на будущего мужа. Хотела сделать замечание, но не осмелилась, увидев, что его глаза потемнели на тон, а губы сжались еще сильнее.
Он был явно недоволен.
— Господин Хаттори, — вступил в разговор шокированный Ивао. — Моя племянница воспитана в лучших традициях, и...
— Идемте в дом, — перебил его Райден.
Сора подавила возглас негодования. Какое неуважение к Ивао! Она не любила дядю, но сейчас он представлял клан Моримото. Ее худшие опасения оправдывались — Райдену навязали эту свадьбу. Он не хотел брака. Не хотел брать в жены Сору.
Горькая обида разлилась внутри, начисто стерев любое волнение и трепет перед будущим супругом. Держа спину прямо, Сора последовала за дядей, держась на почтительном расстоянии от мужчин. Ее затуманенное сознание едва могло удерживать внимание на окружающей обстановке: она в полузабытье опустилась на дзабутон, смиренно сложив руки на коленях, и застыла каменным изваянием, пока Ивао с владельцем поместья вели разговоры о грядущей церемонии.
Лишь одна фраза запомнилась — точно была безжалостно вырезана в разуме, как ножом в коре дерева:
— Свадьба будет завтра.
Завтра. Сора вздрогнула. Зачем же так спешить?..
Она бросила взгляд украдкой на мужчин, беседующих о делах — Ивао не возразил господину Хаттори, не посмел. Вместо этого он принялся обсуждать недавние слухи о восстании, с самодовольством пересказывая сплетни, которые и говорить-то было стыдно. Подобным могли заниматься слуги на кухне, но никак не благородный господин.
Сора перевела взгляд на господина Хаттори — и выражение полнейшей скуки на его лице, смешанной с брезгливостью, стало для нее ударом пощечины. Он не слушал рассуждения Ивао — подперев щеку раскрытой ладонью, Райден смотрел на него, как на ничтожное насекомое.
«Он хочет поскорее покончить с этим», — подумалось Сора. — «Отправить Ивао восвояси, потому что даже видеть его не может».
Тихий шорох раскрываемых седзи за ее спиной породил волну любопытства. Зная, что ей не положено оборачиваться, Сора заставила себя сохранить позу. Раздались мелкие шажки — женщина средних лет, одетая в простое кимоно с голубым поясом и с подносом в руках, принялась прислуживать за столом.
Моримото не притронулась к еде. Сначала, как положено, трапезничать стали мужчины. Когда пришла пора и ей отведать разнообразные блюда, Сора не смогла проглотить ни кусочка.
— Кейко позаботиться о вас, — Райден бросил взгляд на женщину, что прислуживала им. — Она покажет комнаты и поможет разместиться.
— Благодарю за гостеприимство, — Ивао поднялся, сложил ладони вместе, — господин Хаттори.
Сора тоже кое-как встала — напряженные мышцы отозвались болью. Стиснув зубы, она смотрела в пол.
Ее проводили в женскую половину дома — идя по пустым и просторным коридорам вслед за Кейко, Сора гадала, всегда ли тут так мрачно. Солнечный свет не освещал комнаты из-за густых крон деревьев, окружающих поместье стеной, но больше всего пугало отсутствие звуков — мертвая тишина давила на уши.