– Это мой жених, – объявила Фиона, к которой вернулось ее контральто.
Мужчина посмотрел на Бена с красноречивым выражением, словно говоря: «Примите мои соболезнования». Бен, беспомощно улыбаясь, обвел взглядом всех присутствующих и остановил его на перевязанных запястьях, чтобы не пялиться на распахнутый халат.
«Снова здорово!» – подумал Бен, но не сказал:
– Что случилось?
– Можете спокойно к ней подойти. – Одна из сестер подвела его к кровати.
Он неохотно сел возле Фионы, которая тотчас же завладела его рукой.
– Что случилось?
Мужчина представился:
– Констебль уголовной полиции Фрэнк Блэк.
Худенькая женщина оказалась его начальницей – в звании сержанта уголовной полиции. Ее звали Изобель Хэпберн. Она пожала ему руку.
– Сэр, может быть, выйдем на минуточку, – начал было констебль Блэк.
– Кто-то хотел меня убить, – громко и отчетливо произнесла Фиона.
Докторша вышла из комнаты, бормоча себе под нос что-то довольно недружелюбное, и только вовремя бросившаяся за нею сестра помешала ей громко хлопнуть дверью.
– Сэр? – кивнул в сторону двери констебль Блэк.
Бен пожал руку Фионы, чтобы избавиться от вцепившихся в него пальцев.
В коридоре ждала докторша. Она пригласила Бена к себе в кабинет.
На халате у нее было написано: «Д-р Рэндольф». Представляться она не стала.
– На обоих запястьях вскрыты вены. Затем пыталась самостоятельно остановить кровь. Позвонила в службу спасения. Была обнаружена в бессознательном состоянии. Кровопотеря такая, что рекомендуется переливание крови, но она отказывается. В крови чрезвычайно высокое содержание диазепама. Могла и не проснуться. Она наркозависима?
Бен пожал плечами.
– По-видимому, да, – сказал он осторожно.
– Ее следует поместить под наблюдение, – объявила доктор Рэндольф. – И лучше всего одновременно начать курс лечения от наркозависимости. Причем он может занять несколько месяцев. План лечения будет согласован с вами.
Доктор Рэндольф умчалась, не попрощавшись. Бен остался в обществе Изобель Хэпберн.
– Это уже не в первый раз, так ведь? – обратилась она к Бену.
Интонация была не сочувственная. Она просто констатировала факт.
Бен кивнул.
– Прислушайтесь к тому, что говорит доктор. Такой… такая передышка пойдет вашей невесте на пользу.
– Она мне не невеста.
Оба полицейских переглянулись, на их лицах не было удивления.
– Есть у нее родственники, которых следует оповестить? – спросила Хэпберн.
– Отец. Но у меня нет его телефона. Что с ней будут делать дальше? Ее отпустят домой?
Хэпберн предоставила отвечать на этот вопрос констеблю:
– Нас вызвали потому, что она заявила, будто бы ее хотели убить.
Бен надеялся, что Фиона пошутила.
– Вы серьезно так думаете? – Он попытался сказать это в нейтральном тоне.
– Вы не могли бы проводить нас в квартиру вашей подруги? – вместо ответа спросила Хэпберн.
Прежде чем Бен успел что-то сказать, зазвонил его мобильник. Нина. Он отключил звонок и выключил телефон. Сержант Хэпберн удивленно приподняла брови.
– Я еду с вами, – сказал Бен.
Для того чтобы попасть в квартиру Фионы на Форт-стрит, даже не понадобился ее ключ. Во всех окнах на втором этаже горел свет, а перед одним из них стояла Фиона и разговаривала по телефону. Но только это никак не могла быть Фиона. Сестра сказала, что ее оставили в больнице, по крайней мере, до следующего обхода. И однако же вон она стоит в своем зеленом коротеньком платьице, и это ее длинные каштановые волосы, ее темная губная помада, в руке прижатый к уху телефон, она глядит на улицу, не обращая никакого внимания на группу из трех человек, остановившуюся на тротуаре.
– Это же, кажется… – начала Хэпберн.
– Нет, это Мораг, – не дал ей докончить Бен. – Мораг Фрискин. Надеюсь, она.
– Ее сестра?
– Вторая жиличка, с которой они пополам снимают квартиру.
– Но она же… – пробормотала Хэпберн.
Бен решил промолчать. И сперва убедиться, что в окне действительно показалась Мораг.
Да, это была она. И похоже, нисколько не удивлена тем, что в половине седьмого утра под дверь заявился Бен с двумя полицейскими.
– Я как раз разговаривала по телефону с Фионой, – сказала Мораг, впуская их в дом. – К сожалению, я опоздала. Если бы я знала, что случилось… – Тут она махнула рукой в сторону стоявшего в прихожей ведра. – Я-то думала, тут кто-то насвинячил акварелью.
– Вы мыли полы? Среди ночи? – в изумлении спросил констебль Блэк, пораженный увиденным.
– Но вы ведь все равно найдете следы? В конце концов, я же не пользовалась отбеливателем. Отбеливатель разрушает структуру ДНК, верно? Я видела про это в «CSI»[6].
Упрямо поджав губы, Мораг вызывающе посмотрела на них, переводя взгляд с одного на другого.
– Но дверь я не трогала. – Она указала рукой на входную дверь с выломанным замком.
– Отлично! Уж тут я точно выясню, какой размер обуви носил работник службы спасения. Для расследования это очень ценный факт, – съехидничал Блэк.
Мораг только пожала плечами.
По лицу Хэпберн Бен видел, что ее сейчас занимает один вопрос: почему на Мораг экстравагантное платье с глубоким декольте, если она только что занималась мытьем полов? Но она лишь спросила, не заметила ли Мораг ничего необычного, вернувшись домой (нет, не заметила), а Блэк тем временем осматривался, не найдется ли где-нибудь такого местечка, которое Мораг забыла оттереть. Затем Хэпберн внимательно изучила разбитую входную дверь квартиры, осмотрела ванную и спальню Фионы, кухню, общую гостиную, а под конец еще и комнату самой Мораг, выразила благодарность и увела Бена и Блэка на улицу. Единственным, что она забрала с собой из квартиры, был мусорный мешок из ванной. В него Мораг высыпала бритвенные лезвия, очевидно даже не задумавшись, почему окровавленные лезвия оказались на краю ванны.
– Что вдруг нашло на эту Мораг? – спросила Хэпберн, когда они сели в машину. Они решили сначала подкинуть Бена к больнице, возле которой осталась его машина. – Приходит девушка домой, вся квартира в кровище, полная ванна окровавленной воды, покрытой розовыми лепестками, и она тут же, как была в дизайнерском платье, принимается за мытье полов. И почему, черт возьми, она выглядит точь-в-точь как Фиона? Я знаю, что закадычные подружки иногда одеваются как близняшки, но думала, что это проходит еще в пубертатный период.
– М-да, – сказал Бен.
Хэпберн, сидевшая рядом с водителем, обернулась назад, чтобы видеть его лицо:
– Почему Фиона утверждает, что вы ее жених?
Бен прикинул, в каких пределах следует сообщить ей информацию о Фионе. Да и сколько ему самому о ней известно.
Познакомились они на дне рождения Мораг. Его привел туда бывший сослуживец, с которым они были знакомы еще по «Скоттиш индепендент», когда Бен работал там судебным репортером. Они с Маркусом поддерживали отношения, и порой, когда Маркус как редактор отдела культуры получал какое-нибудь не слишком скучное приглашение, он звонил Бену и брал его с собой. К Мораг Маркус был приглашен неофициально, он знал ее по нескольким вернисажам и, похоже, был ею сильно увлечен. Маркус сразу же объяснил, что никак не может явиться туда один: это как-то не клево и слишком уж очевидно. Поэтому Бен, хочешь не хочешь, должен с ним пойти. В общем, все ясно.
6