Подумав, я решил, что не стоит торопиться с соболезнованиями. Эрде-младшая, как мы уже убедились, наловчилась водить Нергала за нос и ловко избегать приуготовленного смертным пути к Серым Равнинам.
Отдохнув, мы поковыляли дальше – к Посольскому холму.
Выстроенная из опрокинутых фургонов полевая крепость почти не пострадала, чего нельзя сказать об оборонявших ее гвардейцах Зингары и Хаурана. Рейе, оценив свои силы, заявил, что перебраться через заградительное кольцо не сумеет, и присел на днище валявшейся вверх колесами повозки. Даже не будучи лекарем, я понимал, что с каждым мигом ему становится хуже. Гуль нетвердо держался на ногах и почти не разговаривал. Он безучастно кивнул, когда я сказал, что наведаюсь в лагерь – может, отыщу что-нибудь полезное. Бинты, флягу с вином или хотя бы теплые плащи.
Протиснуться между боками фургонов мне не удалось, пришлось вскарабкаться по осям и спрыгнуть с другой стороны. Посольское владение пустовало: накренившиеся палатки, разметанные останки жертв призрачных Теней да погасшие кострища. Я сунулся в голубой шатер Чабелы и наскоро обшарил пару сундуков, став счастливым обладателем необходимых нам с Рейе вещей. Интересно, куда пропала сама королева Зингары и прочие блистательные особы? Должно быть, почуяв неладное, разумно удалились. Хотел бы я на это надеяться, ведь в противном случае большая часть стран Заката единым махом лишалась своих правителей!
Выбравшись из расшитого серебряными рыбками шатра, я бросил прощальный взгляд по сторонам и поспешил обратно, соображая, где искать помощи. Идти в замок бесполезно, вряд ли там осталась хоть одна живая душа. В Алгиз? Боюсь, Рейе свалится на полпути. Мне его не дотащить. Забраться в повозку, соорудить укрытие из одеял и ждать возвращения кого-нибудь из посольской свиты? Они наверняка вернутся – узнать, чем закончилось сражение при Демсварте.
В самом деле, чем оно закончилось?
– Подождите! Стойте!
Отчаянный вопль едва не вынудил меня уронить собранные трофеи. Я поспешно закрутил головой по сторонам, ища кричавшего, и заметил его шагах в двадцати.
Вернее, ее. Подобрав мешающие юбки, ко мне бежала какая-то женщина. Ветер трепал рыжеватые вьющиеся волосы и наброшенную на плечи незнакомки шаль. Впрочем, какая же это незнакомка! Это Цинтия! Цинтия Целлиг! Сегодня утром она так переживала из-за смерти Маэля Монброна, что ее не сумели успокоить и рабирийка Меланталь прибегла к заклятию сна. Мы оставили ее в палатке Монброна-старшего в полной уверенности, что ей ничего не грозит. Не знаю, куда подевался сам Райан и его приятельница Фриерра, но ясно одно – про баронессу Целлиг забыли!
Повезло же ей… Может, призраки сочли ее мертвой и потому не тронули?
Цинтия вцепилась в меня так, будто боялась, что я ей примерещился и сейчас исчезну. Она не плакала, только дрожала, еле слышно всхлипывая. Пришлось бросить занимавшее руки барахло, чтобы обнять ее.
– Где все? – с трудом выговорила она. – Я проснулась, увидела пустой лагерь и кровь повсюду…
– Похоже, в этой битве никто не победил, зато все пострадали, – отозвался я. – Барышня Цинтия, я очень рад тебя видеть, но под холмом сидит Рейе да Кадена, который вот-вот распрощается со своей вампирской душой. Я должен как-то ему помочь.
Немедийка понятливо кивнула и принялась собирать упавшие вещи. Пока мы спускались по склону холма, я попытался рассказать ей, что произошло на равнине под Демсвартом. Она поежилась от ужаса и спросила, не знаю ли я о судьбе Даны. Я решил, что выдумывать куртуазные отговорки сейчас ни к чему и сказал правду: мы не знаем, но Рейенир склонен полагать, что его племянница погибла в вызванной ею или ксальтоуном магической буре. Цинтия возражала, и в душе я соглашался с ней. Обладательница Каримэнона не могла позволить так запросто расправиться с собой!
Внизу нас поджидали неожиданности – как плохие, так и приятные.
Плохие: душевные и телесные силы гуля иссякли. Он съежился возле днища повозки и даже не поднял головы при звуке наших шагов. Зато рядом с ним сидела, пытаясь согреть, крупная остроухая собака светлой масти. Увидев нас, она обрадованно взвизгнула и поскакала навстречу, держа правую переднюю лапу на весу.
– Ты почему перекинулся? – удивился я, догадавшись, что перед нами бешено виляет хвостом один из оборотней Пограничья, но не зная, который именно – Веллан или Эртель. Их звериные половинки очень схожи, оба щеголяют густой белой шерстью, однако на морде этого волка блестели ярко-синие глаза. – Магия вынудила? Ты Велл, да? Что у тебя с лапой стряслось?
Зверюга закивала, оттягивая кончики рта к ушам в своеобразной собачьей ухмылке и вывалив розовый язык. Оборотни плохо переносят творимое поблизости колдовство, особенно такое могущественное, как разгулявшееся сегодня над Демсвартской равниной. Оно заставляет их возвращаться к животной сущности, что и произошло с капитаном порубежной стражи Пограничья, Велланом, сыном Арта. Лапу ему перерубил чей-то меч, однако зверь вроде не испытывал особых страданий. У них быстро все заживает. Через седмицу опять будет носится на четырех. Интересно, ранения сохраняются у обоих ипостасей оборотня? Если Веллан превратится в человека, у него что, рука будет сломана?
Мы завернули Рейе в принесенные пледы и заставили выпить немного крепкого вина, плескавшегося в утащенной мной фляге. Цинтия ойкнула, углядев вдалеке бредущую лошадь, и оборотень, хромая, бросился ее догонять. Ему удалось поймать волочившиеся за конем поводья и привести животное к нам.
Общими усилиями мы с Цинтией подсадили слегка воспрянувшего духом гуля в седло, решив поехать в Алгиз. Оборотень внезапно заупрямился, зарычал, дергая барышню Целлиг за подол и настойчиво требуя следовать за ним. Мы переглянулись и согласились.
Веллан направился куда-то на Закат, вдоль русла реки. Мы одолели чуть больше лиги, и я уже начал подумывать, как заставить оборотня объяснить, куда он нас ведет, когда впереди на холме показались всадники, в одном из которых я без колебаний узнал герцога Просперо, Пуантенского Леопарда.
Деревня Шордер, Немедия.
Поздний вечер 26 дня Второй весенней луны.
– Ничего мы толком не видели. Почти сразу, как Конан умчался спасать Эрде-младшую, Райан Монброн завопил – кому дорога жизнь, быстро в седла и вон из лагеря. Эрхард заикнулся спросить, чего он перепугался, но Монброн со своей приятельницей уже вскинулись на коней. Даже не стали ждать, пока растащат повозки, открывая им дорогу: сиганули через фургоны и поскакали прочь от замка. Я посмотрел им вслед и сказал, что магу наверняка виднее, когда настает пора спасаться без оглядки. К тому же над полем боя полыхнуло такой молнией, какую и в сильнейшую грозу не увидишь. Чабела только с сожалением глянула на свой шатер и махнула рукой…
– Сплетничаете, месьоры? – королева Зингары, в заляпанном грязью дорожном платье и слегка погнувшейся кирасе, подошла к нам и устало присела на край скамьи. – Налейте даме вина, что ли… Какие есть предложения?
– Ждать до утра, – высказался за нас обоих Просперо. Лежавший под столом белый волк поднял голову, оторвавшись от обгладывания украденной кости, и негромко заскулил. – Битва, насколько я понимаю, прекращена за отсутствием сражающихся.
– Если Тараск жив, его наверняка сочтут победителем, – Чабела осторожно отхлебнула принесенного нам вина и брезгливо скривилась. – Эта сиреневая призрачная мерзость будет завывать в моих кошмарах до конца жизни! Хотела бы я знать, на чьей совести их появление!
– Скажем, выяснится, что в живых остался не Тараск, а Ольтен или Долиана Эрде? – предположил я. – Что тогда?
– Я похлопочу, чтобы ее сделали немедийской королевой, – мрачно посулила зингарка. – У юной девицы незаурядные способности вертеть окружающими по своему усмотрению. Чего бы я сейчас не отдала, чтобы разобраться, как обстоят дела и куда, прах его подери, задевался Конан?
– Ночь на дворе, – напомнил я. – Ваше величество, бесполезно начинать поиски. Утром…