– Еще не все потеряно, – устало и, как мне показалось, равнодушно пробормотал немедийский принц.
– Армии у тебя нет, живого символа, герцогини Эрде, вдохновительницы всех ваших идей и магички… покоя и мира ее душе… – тоже нет, в умах большинства обитателей страны вы отныне считаетесь пораженной стороной, – Чабела наставительно ткнула в Ольтена указательным пальцем. – Растолкуй, пожалуйста, где ты видишь хоть единый проблеск надежды!
– В выигранном времени, – разумная мысль принадлежала не Ольтену, но внимательно слушавшему Райану Монброну.
– Никто не знает, что ваша милость уцелели, – поддержал танасульского мага Просперо. – И это очень хорошо… Просто замечательно.
– Бегство? – Ольтен слегка оживился, но оживление его быстро пропало. – Куда? Кому нужен человек, за которым тянется двусмысленная слава самозванца, без единого золотого в кармане, без единомышленников и…
– Мне, – перебил Конан. Эльсдорф-младший осекся, словно прикусив язык. Дженна вопросительно изогнула бровь и покосилась на киммерийца. – Сейчас мы соберем остатки твоего отряда и аквилонцев, после чего исчезнем. Мы тут никогда не проезжали и вы нас не видели.
– Ваше величество бесследно пропали в неразберихе всеобщего бегства от призраков, – изрекла зингарская королева. – Думаю, пройдет дня два-три, прежде чем Тараск наведет порядок и сообразит, что к чему.
– А ты? – насторожился варвар.
– Я останусь, – Чабела безмятежно махнула рукой. – Кто-то должен проследить, чем завершится наша авантюра. Может, всплывет нечто занимательное. В любом случае, я в полной безопасности.
– Но я не могу уехать, не убедившись, что Дана действительно погибла! – резко проговорил Ольтен. – Если Вашему величеству угодно проявить такое снисхождение, заберите в Аквилонию моих уцелевших сторонников, а я тем временем…
– Не говори глупостей! – Зенобия сердито стукнула кулаком по столу. – Ты – вне закона. Тараск землю и небо перероет, дабы вздернуть тебя у Башни Висельников…
– При большом стечении ликующих подданных и приговором «Главарь бунтовщиков», – ядовито завершил фразу Монброн. – Уезжайте, в самом деле. Когда суета поутихнет, мы тоже отправимся за вами.
– Это еще зачем? – подозрительно насторожился Конан.
– Давненько я наведывался в Тарантию, – с мечтательностью в голосе произнес Райан. – Госпожа Фриерра, опять же, изъявляла желание познакомиться с блистательной Аквилонией. И в Танасул надо съездить, известить семью Маэля об утрате…
– Маг и вампирша, – киммериец закатил глаза. – Боги, спасите и сохраните! Кстати, кто-нибудь видел Рейе, братца Ринги Эрде?
– Он жив, но ранен, – коротко ответила Чабела, взглядом приказывая невольным свидетелям – Просперо, Райану и мне – держать язык за зубами. – Я позабочусь о нем.
– Как знаешь, – Конан сгреб с блюда непрожаренного вида лепешку, откусил половину и встал. – Сожалею, благородные месьоры, но нас с нетерпением ожидают мокрая ночь, долгая дорога и очень жесткие седла. Когда доберемся до Нумалии, найдем тихий постоялый двор и денек передохнем. Чабела, я на тебя надеюсь – всегда и везде. Пришли в Тарантию весточку, ладно?
– Брысь! – фыркнула зингарка. – Чем меньшему числу зевак вы попадетесь на глаза, тем лучше.
Собирались мы с лихорадочной поспешностью, но забежать к Цинтии я успел. Госпожа Флана глянула на меня весьма неодобрительно, однако разбудила молодую баронессу, и мы распрощались на просевшем от старости низком крыльце, под холодными каплями мелкого дождя. Собственно, я только намеревался сказать, что вынужден спешно уехать и весьма сожалею об этом, но на язык подворачивались совершенно неподходящие слова – привычно-галантные, обкатанные, как камешки на морском берегу, и ничего не выражающие.
– Напиши мне, – вдруг попросила Цинтия. – Сейчас не время и не место для долгих разговоров. Просто напиши: Бельверус, квартал Алмель, улица Медведя, усадьба Целлиг. Обещаешь?
– А… Обещаю, – брякнул я.
– Так я буду ждать, – Цинтия, стоявшая на верхней ступеньке, наклонилась, быстрым, каким-то птичьим движением поцеловала меня и скрылась за дверью.
Тарантия, Аквилония.
5 день Третьей весенней луны.
Наш поспешный отъезд из Демсварта, вполне заслуживавший названия «бегства под покровом ночи», прошел на редкость удачно. Тогда, сразу после битвы, никого не заинтересовал отряд всадников, удаляющихся проселочными дорогами в сторону Нумалии. Через четыре дня мы достигли крепости Вайзуз на границе, откуда лежал прямой путь к столице Аквилонии. Конан увез с собой не только принца Ольтена, но и десяток его сподвижников, а также Дженну Сольскель, внезапно решившую отправиться попутешествовать. Посмотрим, к чему приведет эдакое странствие в обществе Его величества короля аквилонского…
Новости из Немедии дошли до нас к началу Третьей весенней луны, и новости были, прямо скажем, ошеломляющие.
Долиана Эрде осталась в живых, но ее могущественный Талисман пропал. Пропал, и все тут! Какой-то мародер незамысловато снял его с предводительницы Рокода, сунул в карман и уволок в неизвестном направлении. Армия Тараска еще седмицу торчала под Демсвартом: гвардейцы ловили уцелевших мятежников, а ксальтоун, умудрившийся избежать гибели, несомой Тенями, разыскивал сокровище. Колдуну досталась лишь безжалостно исковерканная золотая оправа, подобранная шагах в десяти от тела Даны. Разыскивал он, по слухам, везде: среди мертвых и среди живых, среди взятых в плен мятежников и среди оставшихся в живых легионеров Тараска Эльсдорфа. Искал яростно и жестоко, допрашивая всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение. Искал, твердя, что ощущает близкое присутствие Камня.
Искал – и не находил. Заставил пятерку Летучих Мышей спуститься по целой паутине веревок в Провал, образовавшийся там, откуда вырвались Призраки. Искатели выяснили, что на дне расщелины находится грязевое озерцо, над которым поднимаются гнилостные испарения. Один из воинов по неосторожности вдохнул слишком глубоко и отравился, сорвавшись вниз и захлебнувшись в размякшей глине. Менхотеп распорядился пригнать к яме жителей Алгиза и вычерпать грязь. Приказ выполнили. Камня не обнаружили.
Разъяренный ксальтоун прибегнул к помощи волшебства, пытаясь выследить Талисман по неуловимому запаху, который оставляет за собой любой могущественный артефакт. Однако, как мы поняли, над Демсвартским полем смешалось столько заклятий, что малейшие приметы, могущие подсказать, куда делся Каримэнон, сгинули, точно слизанные морским прибоем легкие птичьи следы. Ксальтоун не мог заставить себя поверить, что магическим кристаллом завладели силы, стоящие над человеческим миром, следовательно, он угодил в людские руки. В чьи? Кто успел за промежуток времени в суточный оборот клепсидры снять Камень с похожего на труп тела Долианы Эрде и унести его в неизвестном направлении?
Дану увезли в Бельверус и собирались судить вместе с прочими бунтовщиками. Дела Чабелы и всячески поддерживавшего ее Эрхарда, похоже, катились под горку, ибо остальные члены Совета Семи королей разбежались по родным странам. Раненый Альбиорикс на ноги так и не поднялся, ему высочайше разрешили отправиться домой – для поправления здоровья. Относительно судеб Конана и Ольтена ходило множество противоречивых слухов, но, похоже, Тараск догадывался, что аквилонцы вновь его обставили.
Впрочем, теперь это не имело значения. Коронация Тараска Эльсдорфа, наследного принца крови, потомка Нимеда Первого, должна состояться в восьмой день Третьей весенней луны, и горе тому, кто рискнет помешать! Чабела, думаю, даже не пыталась, зная, что иногда приходится мириться с поражением.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Записки Долианы, герцогини Эрде-младшей – I
«Бегство сквозь огонь»
Бельверус, Немедия.
10 день Третьей весенней луны.