Голос Незримого. Том 2

С ликом белым, вечно-юным,В серебристых косах древних.Обняла его, прильнула:«Приходи за мной, о милый!»И пугливы, и унылы,Ей внимают Йинка с Улой.Сжег закат костер четвертый,День лежит Медун уж пятыйСредь малиновой палаты,Молодой, прекрасный, мертвый.И явились с нежным пеньемВсе дивейские невестыПроводить его до места,Что избралось погребеньем.В вечер лунный и туманный,Шли они с ветвями ивыВширь, где все почили дивы,Вдаль, где круглые курганы.А придя на возвышенье,Над костром неопаленнымПоложили прах с поклоном,Лук его и украшенье.Привели коня МедунаВ вороненой лучшей сбруе,И столпились возле Руи,Белизной омыты лунной.Тут, пройдя по дымным росам,Кто-то с девами встал рядом.Жрица ж, верная обрядам,Обратилась к ним с вопросом:«Нет ли здесь Медуну милой,Что желала б несмущенноЗаодно с ним быть сожженной,Под одной с ним лечь могилой?»«Есть», – ответил голос чистый,И блаженный, и печальный,Как струя, был он хрустальный,Как струна, был серебристый.И прекрасна, непреклонна,Из толпы немой и тесной,Надевая вьюн невестный,Вышла вдруг сама Олона.Весь народ от страха прянул,Весь народ от горя охнул,Словно город дивий дрогнул,Дивий род под землю канул.Завопили: «Мать родная!Ты почто нас оставляешь?На кого нас покидаешь,Золотая! Золотая!»Громко крикнула: «О други!Я служила вам довольно.Дайте ж мне вздохнуть уж вольно…Отдохну я при супруге.Ты прости, народ мой женский,Дорогой народ дивейский!Береги свой строй житейский!Покори весь мир вселенский!»Трижды в ноги поклониласьДа четырежды лишь в пояс,Не боясь, не беспокоясь,Бить огонь распорядилась.И заискрилось огниво,И кострище запылало,Голубо, желто и ало,Как павлин большой, красиво!К птице жгучей, яркокрылой,Уж приблизилась Олона,Но вскричала просветленно:«Ты пришел за мной, о милый!Радость! Мы – не иноверцы.Мы вовеки вместе будем!..»Провела рукой по грудям,Ухватилася за сердце,Гибко на землю склониласьИ с улыбкою скончалась.Тут во всех вонзилась жалость,И объяла всех унылость.Это стон, степная выпь ли?Это рев, лесные ль вепри?Нет, то – люди с эхом дебрейТак рыдали, словно гибли!И отчизну Згара кинул —За грядой он скрылся горной.Утопился Уго черный —Он в родной Лейяле сгинул.Посчитался с Руей Славий —Кто из них всему виною?Кончил с ней он головнею,С ним она – резцом в оправе.И смутилась думой Юлис,Пала духом Волотая,Но крепились, наблюдая,Чтобы толпы не рехнулись.Трупы рядом положили,Довершили их сожженье,И возникло возвышеньеЗолотисто-серой пылиС узким глиняным сосудомНа вершине округленной,На котором вьюн ОлоныУцелел каким-то чудом.А потом великим пиромНа насыпанной могилеПамять тех, что в ней почили,Всем дивейским чтили миром.Дивки, ночи старше, пилиМеда огненные чаши,Дивки, звезд юней и краше,Коло пестрое водили.И сказала там, на тризне,Подымаясь, бабка УлаГромче вихорного гула:«За Олону мед мой брызни!Ибо нету и не будетНа земле цариц добрееИ мудрее, и храбрее.Мир Олону не забудет.А теперь сидит ОлонаНа лазоревом царенье,Там, где слепнет наше зренье —За луной оголубленной!»И сказала там же, в коло,Запевая, дружка Йинка,Тонкозвучней, чем тростинка:«Об Олоне пой, мой голос!Ибо нету и не станетНа земле жены прекрасней,И нежней ее, и страстней.Об Олоне мир вспомянет.А теперь живет ОлонаСо своим Медуном милымТам, где быть нам не по силам —За зарей орозовленной!»Так справлялися поминкиМежду стариц и красавиц,Между шумных, умных здравицБабки-Улы, дружки-Йинки.Нежно брезжил день предзимний,Гордо граял черный ворон.Зеленее край стал, оран,Городище стало дымней.Впереди – курились дали,Золотились Загадули,Птицы тихие тянули,Чтоб запеть и не гадали.Только озеро ЛейялаПерламутром стлалось в русле,В вырезные било гусли —Обо всем нам рассказало.Так пускай, как горлиц вертел,Зло влюбленных погубило —Эта песнь их оживила,Этот сказ их обессмертил!