Во второй раз речку слез бездонно-пенную,Окружавшую обитель ту блаженную,Перешли. И не страшился я… А тамПуть наш вился по плавным холмам.И сильнейшее приятное уханиеОщутил вдруг я в недальнем расстоянии,Словно где-то шел душистый сенокос…После – вижу – от незримых чьих-то косТравы падают кругом волной немятою —Белоснежная ромашка с синей мятою,Золотой шалфей да алый зверобой —И ложатся в копны сами собой.И тому, что были травы всё целебные,Что кошнина, словно радуга волшебная,Полосами шла, что был незрим косец, —Удивился премного я, отец.Но глядел уж свыше меры изумленно яВслед за тем на огороды, разведенныеПод одним из наибольших холмов,Над которым стая белых голубковВилась облаком, воркуя славословяще, —В огородах тех невиданные овощиИ размера небывалого плодыНаливались, изумрудно-золоты.И опять тут, отче, некие НеявныеПоливали эти дыни, главке равные,Огурцы те, с малый челн величиной,Или плод, мне неизвестный, – с чешуей.Над холмом же град в ограде многобашенной,Бело-выбеленный, голубо-окрашенный,Возвышался… И вело в тот светлый градЯ не знаю сколько радужных врат!Близясь к ним, услышал я со мною Бывшего:“Поясню тебе я нечто из дивившего:Те незримые, косившие траву,Смерти ангелы… Им, сыне, наявуПредставать не подобает в месте счастия.Поливавшие же – ангелы ненастия,Чье прозрачно естество, как стекло, —