В менее цивилизованных странах ссыльные, военнопленные и даже преступники находятся под защитой закона и судебных властей. Но на этом острове один и тот же человек вводит наиболее абсурдные правила, он же и осуществляет их на практике с особой жестокостью, нарушая при этом все законы, и не находится ни одного человека, который бы обуздал его крайности.
Лонгвуд окружён завесой, с помощью которой они хотели бы сделать его недоступным, чтобы скрыть своё преступное поведение. Все эти меры предосторожности дают повод для подозрений в ещё более гнусных намерениях.
С помощью умело распространяемых слухов была совершена попытка одурачить офицеров, иностранцев и жителей этого острова и даже иностранных представителей, которых, как говорят, здесь держат Австрия и Россия. Конечно, британское правительство одурачивается точно таким же образом с помощью неискренних и лживых докладов.
Ваши бумаги — некоторые из них, а это им известно, принадлежали мне — были конфискованы без соблюдения формальностей в непосредственной близости от моих апартаментов и с выражением дикой радости на лицах. Я был информирован об этом спустя всего лишь несколько минут. Я выглянул из окна и увидел, как их забирают. Их скопище резвилось вокруг вас. Я подумал, что наблюдаю дикарей с острова южных морей, танцевавших вокруг пленников, прежде чем съесть их.
Ваши услуги были необходимы мне: только вы читали, говорили и понимали английский язык. Однако я настоятельно прошу вас и, если необходимо, приказываю вам обратиться с просьбой к командующему островом отправить вас обратно на континент. Он не может отказать вам в этом, так как он не обладает властью над вами, если не считать вашего добровольного поступка, когда вы подписали декларацию. Для меня будет большим утешением узнать, что вы находитесь на пути к более счастливым берегам.
Как только вы прибудете в Европу и отправитесь или в Англию, или на родину, то забудьте о всём том зле, от которого вы здесь страдали. Вы можете гордиться той лояльностью, которую проявили по отношению ко мне, и той любовью, которую я испытываю к вам.
Если когда-нибудь вы встретите мою супругу и моего сына, то прошу вас обнять их; в течение двух лет я не получал о них никаких известий, непосредственно или косвенно. За последние шесть месяцев был случай, когда здесь побывал один немецкий ботаник, видевший их в садах Шенбрунна; за несколько дней до его отъезда варвары запретили ему навестить меня, чтобы сообщить мне известия о моей супруге и о моём сыне.
Однако утешьтесь сами и утешьте моих друзей. Моё тело, это верно, находится во власти моих врагов; они не забыли ничего из того, что могло бы утолить их месть. Они убивают меня булавочными уколами, но Провидение слишком справедливо, чтобы позволить этому продолжаться слишком долго. Нездоровый характер этого губительного климата, отсутствие всего, что может поддержать жизнь, вскоре, как я чувствую, положит конец этому существованию, последние минуты которого обернутся позором для британской репутации. В один прекрасный день Европа с ужасом укажет на этого лицемерного, злобного человека, которого истинные англичане откажутся признавать англичанином.
Так как все заставляет меня поверить в то, что мне не будет разрешено повидаться с вами перед вашим отъездом, то прошу принять мои объятия и заверения в уважении и дружбе к вам. Будьте счастливы.
Любящий вас,
Наполеон
Лонгвуд, 16 августа 1819
11-го, 12-го, 13-го, 14-го и 16 августа 1819 года впервые были сделаны попытки вторгнуться во флигель здания, в котором проживает император Наполеон. До этого времени к статусу неприкосновенности здания неизменно соблюдалось уважительное отношение. Он противостоял этой попытке вторжения тем, что захлопнул и запер двери. В данной ситуации он снова и снова повторяет свой протест, который он был вынужден выразить несколько раз по поводу того, что неприкосновенность его двери может быть нарушена только через его труп. Он отказался от всего и в продолжение трёх лет жил, ограничив себя внутренними шестью маленькими комнатами своего дома для того, чтобы не подвергаться оскорблениям и насилию. Если человеческая низость доведена до такой степени, что его пристанище вызывает зависть, то она побуждает его оставить ему всего лишь могилу.