Я шел на юго — запад к Дартолиссу, волей неволей возвращаясь в королевство, в котором вырос, но которое, тем не менее, не считал своим домом. Да и многие ли из некромантов могут этим похвастаться? В Дартолиссе жили те, кому некуда было возвращаться — проданные некромантам, украденные ими же на улицах других городов. Да мало ли, кто еще! Вот только что насчет Авора. Обычно некроманты не похищают детей, у которых есть семья. А Ларика, судя по всему, была ему или сестрой или матерью. Хотя нет. Матерью вряд ли. Ей все‑таки восемнадцать. Рановато в таком возрасте иметь пятилетнего сына.
— Авор тебе брат? — решил я уточнить.
'Д…да, — слегка запнулась Ларика. — А это имеет какое‑то значение?'
— Может быть, — задумчиво проговорил я. — Мать, отец есть?
'Нет, нас двое осталось. Мама в прошлом году умерла'.
— Ясно. Значит, они вполне могли посчитать его и сиротой.
'Кто 'они'?' — не поняла девушка.
— Неважно, — отрубил я, после чего у Ларики пропало всякое желание продолжать разговор.
К вечеру небо затянуло тучами. Я с тревогой смотрел на пасмурное небо. Ночевать под дождем я не хотел, а останавливаться на ночь в деревне, где я буду уже через два — три часа, тоже не выход. Не уверен, что и до нее не дошли слухи о некроманте с моей внешностью. Хотя если дождь все‑таки пойдет, то у меня просто не будет других вариантов.
Ярко вспыхнула молния, осветив половину горизонта, порыв ветра взметнул облако пыли и бросил его мне в лицо. Уже отплевываясь, я услышал сильный удар грома, постепенно затихающий. Как будто с высокой скалы катился огромный каменный шар.
'Эрстин, — осторожно обратилась ко мне Ларика.
— Да?
'Мне кажется, нам нужно найти укрытие'.
— Попробуем, — согласился я. — Скоро будем в деревне.
Дождь будет, решил я, бросив взгляд на хмурое небо. И, как бы я не хотел ночевать в деревне, мне все равно придется это сделать. Я ускорил шаг, надеясь добраться до укрытия раньше, чем грянет дождь. Но, как это происходило в последние дни, мне не повезло — крупные капли застучали по моей макушке, когда до деревни оставалось больше часа пути. Тьма! Я скоро начну верить в приметы и стану очень суеверным. Возможно, до того, как произошли первые события, изменившие мою жизнь, я не заметил черную кошку переходящую мне дорогу? Или что‑то другое, что украло мою удачу? Иначе почему после моего удачного бегства из крепости и двух лет более — менее спокойной жизни меня завалило ворохом не совсем приятных событий?
В деревню, именуемую Пискарики, я добрался насквозь промокшим. Уже стучась в запертые деревянные ворота, с неудовольствием заметил, что злополучный дождь прекращается. Скрипнул зубами от досады, но уходить никуда не стал. Мне нужно обсушиться, поесть нормальной еды. Ведь чует одно мое сверхчувствительное место, что от взятой у магов провизии остались лишь размокшие воспоминания, которые, к тому же, впитались в мою одежду. Да, мне срочно необходим мешок или сумка из более водонепроницаемой ткани…
— Ну, чаво табе?! — недовольно отозвались по ту сторону ворот. — Поди, делов никаких нема, вот они и шастають!!!
— Да есть у меня дела, — пробормотал я себе под нос и добавил громче. — У вас в деревне кто‑нибудь путников принимает?
— А монета серебряная есть, скиталец? — подозрительно спросил все тот же голос. — За медные‑то тебя никто не пустит.
— Есть монета, есть, — уверил я его. — Пустите?
— Да куда ж мы денемся.
Ворота заскрипели, подтверждая слова невидимого собеседника. Одна из створок открылась внутрь. В образовавшуюся щель мог пролезть человек средней комплекции, да и тот с трудом. К счастью, именно таким я и был. Мельком проверив иллюзию на лице, я боком протиснулся внутрь. В наступивших сумерках я с трудом разглядел невысокую фигуру старичка, который сразу же после того, как я проскользнул за ворота, с усилием толкнул их, а потом запер на большой засов.
— Пошли, путник, — проворчал он, вытирая мокрые от пропитавшейся дождем древесины руки о штаны. Потом поплотнее запахнул плащ, надвинул на глаза капюшон так, что мне был виден только большой крючковатый нос, и повел меня вглубь деревни.
Небольшая сторожка, где старик коротал свое время до моего прихода, ютилась недалеко от забора. Капюшон старика ненадолго повернулся в ту сторону, послышался тоскливый вздох. Как я его понимаю! Сам бы сейчас с удовольствием протянул ноги к огню. Но мне приходилось лишь зябко поеживаться, следуя за стариком. В начале лета дожди все же холоднее, чем в середине.
— Дом большой, — заговорил мой сопровождающий, — так что тебе, можа, и комнать отдельная достанется. Тама муж с жаною живуть, да трое деток у них. Гляди, не буянь. А то вякнуть не успеешь, как снова за воротами окажешься! Понял?!
— Понял, понял, — заверил я старика.
— По цене сами договоритесь, — напоследок добавил он, останавливаясь перед действительно большим домом. — Эй, хозяева! Я вам получку новую привел!
С этими словами энергичный старик забарабанил кулаком по деревянной калитке перед домом. Залаяла собака, хлопнула дверь, послышались хлюпающие по грязи шаги, и калитка распахнулась.
— Дед Тандей, почто орешь на ночь глядя? — спросил высокий и широкоплечий мужчина.
— Постояльца, говорю, вам привел. Переночевать ему бы. Примете?
— А что ж не принять? Примем, коль деньга найдется.
— Найдется, — подтвердил я.
— Ну, так проходь. К ужину как раз поспел. Спасибо, дед.
— Да на здоровье, Итар. Буянить будет — зови мужиков. Утихомирим вместе‑то.
Я хмыкнул. Итар отошел в сторону, пропуская меня внутрь первым.
— Позову, дед, позову, — заверил он старика, закрывая калитку. — Заходи в дом, путник. Как к тебе обращаться?
— Стин, — представился я укороченным вариантом своего имени.
— Я — Итар, жену мою Жалея зовут. Тебе комнату до утра или подольше у нас в деревне останешься?
— До утра. Мне просохнуть надо.
— Просохнешь. Сейчас твои вещи возле печи повесим — за ночь обсохнут.
— Спасибо. Сколько с меня? — я зашел вслед за хозяином в дом, зажмурившись на мгновение от яркого после улицы света.
— А сколько дашь? — Итар повернулся ко мне.
Покопавшись в кармане, я достал затерявшуюся там медную монетку.
— Хватит? — протянул его хозяину.
Тот, прищурившись, посмотрел на мою ладонь, поднял взгляд на лицо и… оглушительно рассмеялся.
— Молодец! — отсмеявшись, похвалил он меня. — Многие, чтоб не обидеть, наоборот, больше, чем нужно, суют. Ты первый, кто так дешево наши услуги оценил.
— А вы точную сумму назовите, — предложил я. — Или берите монету.
— Серебряный и хватит, — поспешил исправиться Итар, пока я и в самом деле не уговорил его довольствоваться одной медяшкой.
— За все? — уточнил.
— За все, — хозяин кивнул. — Проходи. Нечего в сенях толочься. В доме‑то теплее. Сапоги только сними и воду из них с крыльца вылей. А я пока пойду жене скажу, чтоб на еще одного накрывала.
Я согласно кивнул, снял с плеча мешок с одеждой, поставил его на пол.
'А ты, оказывается, умеешь нормально разговаривать с людьми', — в голосе Ларики слышалась улыбка.
— А ты хотела, чтобы я убил полдеревни? — спросил я.
'Эрстин! — возмутилась девушка. — Почему у тебя весь юмор черный?!'
— Не имею ни малейшего представления, — пожал я плечами, выливая воду из сапог и выжимая голенища. — Но моя профессия тут точно не причем.
Ларика громко фыркнула, а я понял, что бойкот, объявленный мне еще днем после моих грубых слов, окончен. Вот только радоваться этому или нет, я еще для себя не решил. Когда в голове стояла тишина, я даже забывал о присутствии Ларики.
— Ты с кем там, мил человек, говоришь? — с любопытством спросил сзади Итар.
— Да вот высказываю Градору — громовержцу свое мнение о сегодняшней грозе, — нашелся я.
— Да, Градор нынче дал нам! — согласился Итар. — То месяц дождя не допросишься, то теперь на семидневье зарядит.