Время текло невероятно медленно, словно земля останавливала своё движение назло мне. От томительного чувства я перекладывала одежду с полки на полку. Например, мне показалось, что синему платью не место рядом с жёлтым и перевесила его поближе к голубому. «Теперь другое дело, комната сразу заиграла новыми красками». – посмеялась я над собой.
Интересно, если бы мама знала обо всём, что бы она сказала? Какой совет дала? Обычно я прислушивалась к её мнению, но сейчас я понимала, что она ужаснулась бы, если бы узнала даже половину из того, что происходит.
Стрелки часов улитками подползали к началу второго. Это был сигнал, что пора открывать шкаф в поисках оптимального прикида. Я не хотела выглядеть так, словно ждала этой встречи. Но в то же время во мне присутствовало желание удивить Адама. Ещё я должна учесть, что мы идём на пикник, поэтому юбки и платья исключаются.
Через минут пятнадцать я кружилась перед зеркалом в пору самой привередливой моднице. В такие моменты во мне включался перфекционист и критик в одном лице. Черные джинсовые шорты на высокой посадке подчёркивали талию, а белая майка делала меня чуть взрослее. Я осталась довольна отражением.
***
Чем ближе я подходила к озеру, тем медленнее становился мой шаг. Из бодрой походки моя поступь стала похожа на поступь хромой улитки. Последний шанс развернуться домой. Пару раз я даже оглядывалась назад, намереваясь пойти обратно, но не в моём духе отступать. Я ненавидела менять свои решения. Это бы значило, что у меня слабый характер.
Ещё у меня был страх, что он не придёт, а его письмо – это способ проучить меня за вчерашнее, лишний раз подчеркнув мою юношескую наивность и незрелость.
Но вот деревья расступились, открывая вид на пустынный песчаный пляж. Около самого берега стояла одинокая фигура человека, а у его ног стояла плетёная корзинка для пикника. Адам. Я подошла ближе. Заслышав мои шаги, парень обернулся. Непривычно было видеть его в обычной летней одежде: бежевая футболка и шорты цвета хаки. Никаких лошадей поблизости. Солнечный свет играл с его пшеничными волосами. «Белое золото», − мелькнуло у меня в голове.
− Ты пришла, − спокойно сказал он, делая шаг навстречу.
− Да.
− Ты вчера так быстро убежала, что я не сумел объясниться, − без вводный фраз начал он, − я вспылил. Если бы ты подождала меня, я бы попросил прощения ещё вчера.
Внезапное напоминание о вчерашней перепалке против моей воли настроило меня против него. Я не была готова к тому, что он сразу начнёт обсуждать былое.
− Ты не оставил мне выбора остаться, − сказала я, − я думала, ещё чуть-чуть, и выгонишь меня едва ли не палкой.
− Плохого ты обо мне мнения, − он невесело усмехнулся.
− У тебя есть все шансы разубедить меня, − парировала я. Похоже, мне понравилась роль обиженной жертвы.
− Надеюсь, мой сюрприз смягчит твоё сердце, − улыбнулся Адам уголками губ. Лёгкий оттенок коварности проскользнул на его ангельском лице.
Возможно, наш пикник лишь ещё одна игра для него. Способ покрасоваться и утвердить своё превосходство перед девчонкой. Но я не хотела делать поспешных выводов. В конце концов, я пришла для того, чтобы дать ему шанс отрыть себя с положительной стороны в моих глазах.
Адам не спешил усаживаться на пляже, хотя в руке он держал специальное покрывало для пикников в сложенном виде. Вместо этого он направился в сторону леса за озером.
− Есть одно место, гораздо симпатичнее этого пляжа. Я подумал, что стоит тебе его показать, − сказал Адам, беря корзинку в свободную руку. – Посторонние не знают о той поляне.
То, что о месте, в которое он собирался меня вести, не знают посторонние, меня больше напугало, чем обрадовало. Но я последовала за ним.
Лес немного уходил в гору, а потом сменился равниной. Пение птиц наполняло лес сказочной мелодией лета и свежести. Они чирикали на разные голоса, тут и там раздавалось звонкая трель, громогласное карканье и звенящее щебетание. Я выискивала глазами пташек и один раз чуть не упала, запнувшись за корягу, предательски выступающую из земли. Я так бы и полетела головой вниз, если бы Адам не подхватил меня за локоть. Ему пришлось уронить корзинку, чтобы предотвратить моё позорное падение.