На свои крепкие, проверенные телеги грузим имущество. Страшно много имущества появилось. Одеял, белья, подушек, продуктов. Обросли. Готовились зимовать на 1000 коек. Физиотерапию, ванны готовили. Все это к черту теперь.
В девять часов обоз тронулся.
6. 1941 г. Отступление за Москву.
Уехали. Ещё слышен скрип телег и говорок. Мы немного задерживаемся. У нас машина, мы ещё должны подождать подводы, чтобы погрузить остатки имущества.
Сидим с начальником в саду под яблоней. Падают жёлтые листья. Пора тоски. Странная пустота в голове. Будто окончилось что-то в жизни.
... ... ...
Восемь немецких бомбардировщиков летят на восток. Не быстро, не высоко, спокойно. Безразлично летят - просто долбить станции, дороги, может быть, и санитарные поезда. Не боясь никого.
И тут - наш, родной "ястребок", И-16. Он один, и мчится прямо на этих. Один! Стреляет - видны трассирующие пули. Пролетел между ними. Задымился бы хоть один фашист, упал:
Нет, летят. "Ястребок" повернулся, сделал петлю. Слышна стрельба.
- Ну, улетай, что ты сделаешь один, улетай!
Это мы кричим, как будто он может услышать.
Но лётчик снова делает заход и прямо сверху пикирует на немцев. Снова короткая сильная стрельба - все они стреляют в него, в одного.
- Он просто ищет смерти!
Истребитель не вышел из пике. Загорелся, черный дым и падает где-то за холмами. Парашют не появился.
Стоим, растерянные, потрясённые, слезы в глазах и даже, кажется, текут.
... ... ...
Они пролетели над нами, как утюги, не нарушив строя. Будьте вы прокляты!
Нет, никто не поднимал кулаков и не сказал этих слов, мы все не любим слов. Но каждый подумал, уверен. В голове вертится: "Безумству храбрых поём мы песню. "А может, это не храбрость, а отчаяние?
... ... ...
Уезжаем, когда уже стемнело.
К Козельску подъехали часов в одиннадцать. Тёмный, тихий городок, одноэтажные домишки.
Вокзал вяло дымится, под ногами обломки кирпича, щепки.
Всё призрачно, замерло.
Разыскали коменданта. Совершенно измученный человек, чёрный, охрипший, еле отвечает на наши расспросы.
- Всё. Наработались. Два часа назад отправили последний эшелон. Нет, всех не погрузили: Пошли пешком.
... ... ...
Обоз догнали в большом селе Каменке. Он остановился на ночёвку, съехал с дороги, и мы чуть не промахнули дальше.
... ... ...
Утро 6 октября. Погода испортилась. Выхожу на двор - снег везде. Вот тебе - на! Вчера ещё было сухо и довольно тепло.
По деревне движение - выдают сухой паек, кухня сготовила баланду. Поэтому все тянутся с котелками, с кружками к большому двору, где посередине возвышается походная кухня. Над ней, ещё выше, Чеплюк с длинным половником.
Часов в десять по улице прокричали посыльные:
- Выезжать! По коням!
Легкораненых собрали впереди. О строе уже не поминали, могут и "послать", все злые и усталые. И считать не стали.
Обоз растянулся на полкилометра. Подводы перегружены, медицина идёт пешком. Даже толстая аптекарша.
Только вечером подъехали к Калуге, сдали раненых в городе. Двести двадцать человек. Из Козельска отправили человек сто. Выходит, что около трёхсот растаяли по дороге. Где они?
Сбежали: кто пошли вперед мелкими группами, но те, кто уже под немцами - домой подались.
... ... ...
Третий день движемся по старой Калужской дороге - к Москве. Екатерининский тракт, обсаженный березами. Мощные деревья сильно состарились, но ещё держатся. Листья не все опали, солнце подсвечивает.
Ночевали в деревнях всей операционной компанией. Спали вповалку - очень уставали за день пешей ходьбы. Иная хозяйка соломы принесет, рядном застелет. Но лучше бы мы на земле спали. Только бы не слышать тяжелых упрёков:
- Неужто, немцы придут? Как же это вы допустили?
В первую же ночь после Калуги было происшествие, очень странного и страшноватого свойства - арестовали Татьяну Ивановну, нашу старшую операционную сестру, Она была из Череповца, работала в гинекологии.
Хаминов комментировал скупо:
- За язык.
Так и было - много разговоров вели во время переездов, Татьяна высказывалась резко, порочила Сталина, НКВД. Мне это импонировало, но помнил о дяде Павле и сам осторожничал. И вот, пожалуйста. Теперь обнаружилось, что представитель "Особого отдела" периодически появляется в госпитале. А я-то думал отступились на время войны, дадут вздохнуть. Оказалось даже за нами следят. Кто-то Татьяну продал.
Да, забыл написать, ещё в августе зачитывали приказ Сталина о предателях из штаба какой-то армии, включая и командующего: всех расстрелять.