— Я и сейчас не имею… Костя, что ты хочешь услышать?
— Правду!
— Нет никакой правды, я уже говорил… Услышал в голове слово это дурацкое, «Уроборос», — впервые услышал! — и почему-то стало жутко до чертиков. А потом вдруг четко и абсолютно ясно осознал, что путь к спасению всего один и находится он прямо под носом у чудовища. Вот и все. Ни прибавить, ни убавить.
Живчик разочарованно махнул рукой и менторским тоном заявил:
— Уроборос — это змей такой, из древних мифов, из тех, что задолго До были… Есть сказки и в наше время, что видели или слышали о нем. Мол, что-то важное он охраняет. Нет, постой, как-то не так…
Федотов наморщил лоб и несколько секунд безмолвно шевелил губами.
— Точно, я читал! Правда, книжка оказалась впоследствии липовой — подделкой под более старые записи, сделанные еще до окончания Первой войны. Но, тем не менее, Уроборос там упоминается. Автор уверяет, что на востоке, где-то в районе Втузгородка, действовала секта Всемирного Змея — так Уроборос по-другому прозывается. По их верованиям, Змей защищает выживший мир от того, что сам же охраняет! Уроборос всегда изображается в виде кольца — кусающим или пожирающим свой хвост, и сектанты были уверены, что внутри этого кольца Окончательное Зло, Последний Апокалипсис, что наконец добьет остатки человечества. И только Уроборос до поры до времени сможет ему противостоять. Интересная теория?
— Я не люблю теории. Твой змей совсем не выглядел защитником человечества, да и хвост свой в зубах не держал.
— Не надо путать символическое и фактическое, — разгорячился Костя. — И потом, ты не видишь главного. Мы прорвались через Уробороса? Так сделай очевидный вывод, где мы и куда направляемся…
— Мы внутри кольца?
— Именно, Ваня, именно! И значит, направляемся напрямик к Окончательному Злу.
— Предлагаешь повернуть обратно?
— Ни за что! По мне, так большего зла, чем этот глист «всемирный», во всем Метро не сыскать!
— Ванька, а почему мы идем в темноте? Где мой фонарик?
— Потерялся фонарик. Скажи спасибо своему Уроборосу ненаглядному.
— У тебя в вещмешке был запасной.
— Вещмешок остался примерно там же, где и фонарь.
Живчик рукой нащупал друга и потянул к себе:
— Значит, нам придется вернуться, Ваня. Пара слепцов — это слишком много для команды из двух человек.
Иван наклонился к другу совсем близко и прошептал чужим, хриплым голосом, выделяя каждое слово:
— Я. Поведу. Нас. Путь. Открыт. Я. Вижу. Верь.
Костя от неожиданности вздрогнул и попытался отпрянуть, однако дозорный лишь сильнее схватился за него и медленно, отчетливо выговорил:
— Мидзару. Кикадзару. Ивадзару.
Федотова бросило в холодный пот. Из закрытых бурой повязкой глаз Ивана текли кровавые слезы, оставляя на щеках темные следы. Его губы, обильно омытые соленой жидкостью, раз за разом складывались в безмолвный крик: «Помоги!!!»
Два изломанных судьбой человека, ведомые отчаяньем и неизвестностью, шли темными, лишенными света туннелями. Страх гнал и направлял их, подобно горной реке, увлекающей своим течением все, что попадается на ее стремительном пути. Пленники чужих страстей, они безвольно брели чужими дорогами, не ведая, где и когда утеряли свои…
Люди молчали, не нарушая тишину запретного для живых места. Лишь крепче держались друг за друга, совершая неверные, робкие шаги в невидимую, но настойчиво зовущую пропасть…
За их спинами оставался кровавый след, привлекая все новых и новых хищников, отрезая пути отхода. Однако точка невозврата была давно пройдена, и прошлое превращалось в прах, разрывая в клочья воспоминания и надежды, обращая в пепел мечты и сокровенные желания, умерщвляя могильным холодом и тленом веру…
Даже не ведающий жалости Всемирный Змей оплакивал обреченных, невольно нарушивших несокрушимые до времени границы…
Та, что жила бесконечным ожиданием, затаилась, растворилась в вечной темноте, обернувшись покрывалом из тишины и безмолвия. Незримый таймер включился, и минутная стрелка, нарушая законы вселенной, двинулась противосолонь, отмерив людям последние часы.
Глава 14
В КОЛЬЦЕ
Дорога во тьме казалась нескончаемой. Здесь не было метров, минут и секунд — все превратилось в бессмысленное движение без цели и причины, без начала и конца. Даже мысли, метавшиеся в страхе, замерли и лишь безвольно отсчитывали шаги, навевая благословенную дрему.